В ЧЁРНОМ КВАДРАТЕ - страница 2

Не важно, что спортсмен, получивший диплом о высшем образовании в том числе в профильном ВУЗе, на поле или ринге не имеет преимуществ над безграмотным уроженцем африканской деревни – частный случай не умаляет достоинств просвещения в целом. Возможно, преимущества сохраняются, но реализуются во внепрофессиональной сфере. Согласимся с этим и, не уточняя сути преимуществ, отметим следующее: даже если оставить в стороне сотни миллионов людей, всю жизнь работающих не по специальности, полученное образование может оказаться нецелесообразным, то есть буквально не соответствующим цели.

Из сказанного следует, что попытки приспособить высшее образование к любому роду деятельности в некоторых случаях заведомо менее плодотворны, чем в других.

Профессиональная самореализация может не иметь отношения к важнейшим жизненным целям, а образование, как средство достижения просвещённости, качественно отличается в зависимости не только от продолжительности обучения, но и от избранной специальности. Проще говоря, спортсмену-профессионалу, взыскующему плодов просвещения, предпочтительно учиться не в Институте физкультуры, а где-то ещё. Это умозаключение, в свою очередь, ставит вопросы о том, какое образование в наибольшей степени причастно просвещению и действительно ли ценность просвещения абсолютна?

Надежды, возлагавшиеся на просвещение, были глобальны. Считалось, что научные истины, достигнув разума обитателей дворца и последней лачуги, преобразят человечество, сделают его терпимее, добрее, успешнее, порядочнее и нравственнее. Скупые станут щедрее, глупые – умнее, трусы – смелее. Убийцы перестанут убивать, воры – воровать, лжецы – лгать, подлецы, мошенники и пройдохи раскаются и станут добропорядочными членами общества.

Исповедовавшие эту точку зрения исходили из убеждения, что зло есть продукт и следствие заблуждений и невежества. И это, безусловно, правда. Вернее, часть правды. Религиозные мыслители, вроде Владимира Соловьёва, считали, что разумные истины в конечном итоге совпадают с истинами религиозными, и верили, что Истина единственно своей внутренней силой однажды объединит всё человечество в благе Свободной Теократии. Многоликость зла, способность самых знающих и сведущих творить ужасные злодеяния рассматривалась как временный изъян человеческой природы, полностью или отчасти преодолимый в ходе неуклонного всеобъемлющего прогресса.

Человечество обречено поиску единой цели, даже если эта цель понимается как свободный выбор каждого идти, куда ему заблагорассудится, ибо с самой этой свободой теоретически должны согласиться все. К тому же, помимо идеалов, вызывающих разногласия и распри, существуют проблемы универсальные, порождаемые изъянами мироустройства: стихии, болезни, катаклизмы, бытовые трудности повседневной жизни, – и именно в борьбе с ними успехи просвещения и науки выглядят наиболее убедительно. Правда, и здесь существуют разные мнения: некоторые религиозные сообщества рассматривают болезни как необходимое испытание и в некоторых случаях пренебрегают плодами просвещения – так, например, Свидетели Иеговы при любых обстоятельствах отказываются от переливания крови. Но чудачества подобных маргиналов не принято принимать во внимание.

Просвещение должно было помочь отбросить помехи этому движению и рекрутировать всё большее число людей, солидарных в строительстве свободного общества и испытывающих радость или, по крайней мере, удовлетворение от совместного созидательного труда. Успехи строительства рассматривались как воплощение принципов гуманизма на пути к максимально возможному всеобщему счастью. Заметим, что оговорка «максимально возможному» подрезает счастью крылья. Свобода – понятие, способное объединить людей в борьбе с очередным своим ограничением или изъяном и обрекающее двигаться по бесконечному пути промежуточных полустанков, а в роли счастья в этом случае выступает приземлённое, но относительно конкретное временное благополучие. При таких условиях любое достижение относительно, как и само понятие прогресса.