Мела внезапно куда-то потащило и он, потеряв равновесие, рухнул на теплый мягкий куль. Им оказалась пожилая преподавательница, вдохнувшая слишком много дыма.
– Помпа, Мери, помогайте!
Женщины, бросив пишущую машинку и фикус – им же не нужно дышать кислородом – быстро подхватили Марь Федоровну под другую руку и подтащили к окну.
– Не отбивайте слишком много, может пламя сюда затянуть!
Грузное тело преподавательницы никак не хотело садиться на подоконник.
– Ты нашел, чем проломить дверь? – крикнул Мелвин в сероватую дымку.
– Пока нет. Пойду дальше по коридору посмотрю! – раздалось ответное покашливание.
– Давай скорее, МарьФедоровне нехорошо!
Мел подтолкнул вялое тело и пожилая женщина наконец-то оказалась на подоконнике. Помпеинья отбила кусок стекла и поднесла голову МарьФедоровны поближе:
– Марь Федоровна, дышите, дышите! Сейчас все пройдет!
Бывшая преподавательница открыла глаза и с благодарностью посмотрела на Помпу.
– Дышите!!!
В дыму коридора что-то заскрипело.
– Нашел! Табуретку! – раздался голос «Пупсика». – Иди сюда!
Табуретка также была советским изделием из перекрещенных металличеких ножек, поверх которых крепилась прессованное ДСП. К ножкам крепилась на таком же толстом металлическом пруте незамысловатая спинка. Табуретка должна была служить нескольким поколениям коммунистического общества. Она была тяжелой и увесистой.
Прикрывая лицо тряпкой, «Пупсик» поднял одной рукой табуретку и стал бить по толстой сосновой доске, перекрывавшей выход. Мел даже удивился: такой толстячок, а так ловко орудует. В свою очередь, Мел уперся двумя ногами в дверь и стал двумя руками тянуть отбиваемое изделие напрочь.
Кто-то в дыму пошарил по его спине.
– Мелвин Гетармович, можно поскорее? Там Марьфедоровне совсем нехорошо.
– Попытаемся.
– Сейчас-сейчас! – раздался и пупсиков голос. Блеснули дужки очков, и Помпеинья чуть не получила табуреткой по плечу. Толстяк обрушил всю мощь мускулов на доску. И Мелвин, рывком выпрямив тело, улетел вместе с доской на пол, уронив попутно туда же Помпеинью Стахановну.
– Помп, иди сюда, – и девушка уползла к окну, помогать кандидату биологических наук откачивать бывшего педагога.
– Теперь легче будет, – сказал Мел, поднимаясь с пола.
Вторая доска подалась быстрее. «Пупсик» несколькими ударами перебил ее пополам, и она повисла по бокам двери. В дыму надрывно кашляли женщины.
Теперь дверь. Толстая добротная советская дверь из дерева с утеплителем. Мелвин утер пот с лица противодымным платком и задумался. «Пупсик» скептически произнес:
– Даааааа. – дверь была прочной. Дым прибывал, а пожарных сирен как-то было не слышно. Хотя где-то внизу раздавались чьи-то голоса.
Обшитые реечки плотно прилегали к преграде. Мел поковырял пальцем между ними:
– Дерево и под рейками.
– А куда открывается? Туда или сюда?
«Пупсик» покачал дверь:
– Похоже туда.
– Тогда нет такой двери, которую нельзя бы было выбить!
– Давай с разбегу!
Мужчины отошли в дым, разом подбежали….
Удар!
Дверь дрогнула…
Но не поддалась.
– Посмотри, что за замок.
«Пупсик» присел и ощупал замочную скважину.
– Замок обыкновенный, хлипкий.
– А что ж она не открывается. Давай еще раз!
– Подожди, у меня что-то голова кружится, – пупсиков силуэт пошатывало.
– Иди к окну.
Мел обнял друга и повел к светловатому пятну. Там женщины, кашляя в платки, все так же поддерживали пожилую даму, позволяя ей дышать через пробитую в стекле щель.
