В действительности всё совершенно иначе - страница 20

– К сожалению, уже не получится, – я опять вздохнула, – Он постригся в монахи… Сейчас работает в какой-то миссии, в Африке. Помогает лечиться… от малярии.

У Аниты глаза чуть не выкатились от изумления – вот такого она точно ни разу не встречала! Чудеса да и только!

– Какой похвальный пример! – одобрительно замахал руками Дядюшка, – Вне всякого сомнения, это вы вдохновили его на путь исправления!

– Хочется верить, – скромно сказала я.

– А что, монахам нельзя жениться? – осторожно спросила Анита, желая удостовериться, что такой исключительный экземпляр, который сумел исправиться, не перейдет в безраздельное пользование монастыря. Но и достанется какой-нибудь доброй женщине. Вроде меня.

– Разумеется, нет! – я строго посмотрела на нее, желая дать понять, какую богохульную глупость она только что сказала.

– А я всегда считала, что монахи женятся на монашках… – вполне серьезно заявила та.

– Хочешь сказать, Анита, мне надо постричься в монашки? Но я не хочу!

– Да! Тогда бы и монашки попадали в ад, – заключил Дядюшка и глотнул еще коньяка, – Не люблю кровожадные развязки.

Вот так и началась генеральная репетиция званого вечера «Откровенность».

Я сочиняла небылицы про свой первый любовный опыт, тщательно ото всех скрывая истинного властелина моего сердца, который сейчас находился рядом, блистая красотой в костюме финикийского слуги. И даже не подозревал о моей страсти.

Дядюшка пал жертвой моей буйной фантазии и от души возмущался испорченности современных монахов.

Необразованный слуга, который разбирался в философии лучше своих господ, успокаивал Дядюшку коньяком.

Господин Советник департамента по делам семьи и брака держался особняком и постоянно поглядывал на часы, желая как можно скорее выполнить миссию, возложенную на него господином Пигмалионом, и уйти восвояси.

Анита наматывала на ус искусство ведения светской беседы, на тему прошлого любовного опыта, которое я только что всем продемонстрировала. С помощью него она готовилась покорить сердце будущего богатого жениха.

Думаю, она решила, что чем этого опыта больше – тем лучше. Потому что всегда найдется о чем поговорить. А то иногда, знаете, повисают такие неловкие паузы в разговоре: вроде и заканчивать его не хочется. Но и говорить больше не о чем. А тут можно ввернуть историю про какого-нибудь бывшего, которого жизнь наказала за плохое обращение с женщиной. А что? И интересно, и поучительно.

И все-таки надо понимать, что охмурять жениха рассказами о прошлом любовном опыте очень рискованно. Ни в коем случае нельзя нахваливать этого первого «любовника». Иначе возникает вопрос: а зачем тогда нужен новый, когда так хорош был старый? В то же время, если переборщить с обхаиванием, жених может решить, что невеста немного странная, раз ее в свое время смог прельстить такой негодяй. Либо он может решить, что это она сама же его и испортила.

Поэтому лучше выбрать средний вариант: начало истории должно быть обязательно хорошим, а конец – плохим. Тогда, по крайней мере, понятно, почему ее не устроил первый любовник и зачем она ищет нового. Я так себе это представляю.

Но вопреки моим ожиданиям, Анита ничего не усвоила и решила идти напролом собственным путем. Она подумала, что раз для охмурения господина Пигмалиона требуются такие нечеловеческие усилия, наподобие ведения светской беседы и правильного выстраивания смысловой композиции любовного рассказа, не проще ли обратить внимание на