– Белый коридор! – восхищённо продолжил Панин, наблюдавший за Феликсом, который приложил к стене перламутровый медиатор, в мгновение ока разросшийся до огромного ослепляюще-белого тоннеля в стене.
В конце тоннеля виднелся длинный дубовый стол, за которым сидели за стопками бумаг три суровых клерка и, не прерываясь ни на минуту, ставили штампы.
Стоило ребятам сделать пару шагов по белому коридору, как стена за их спиной срослась, а в руке Феликса вновь оказался медиатор. Клерки отвлеклись от штампов и внимательно оглядели ребят.
– Не бойтесь их, – подбодрил Островский. – Всё будет хорошо. Главное, молчите и побольше улыбайтесь.
– Может, разрядишь обстановку и расскажешь о причине переезда в Тимор? О семье? – предложил Смерт.
– Не время, – покачал головой Феликс, подходя к одному из клерков и показывая ему медиатор. Тот бегло осмотрел ребят и в раздумьях остановил взгляд на Васе. Улыбка Панина из вежливо-доброжелательной расползлась в заискивающе-приторную. В ответ на неё клерк изогнул одну бровь, серьёзно вздохнул и достал из стола три листа бумаги, на которых его коллеги поставили штампы.
За спиной клерков появился лифт, внутри такой же ослепляюще-белый, как коридор, зайдя в который Феликс нажал одну из кнопок и начал рассказ.
– Меня воспитывала бабушка. Она заведует национальной библиотекой РМО, – сказал он.
Фиса с Васей удивлённо переглянулись.
– Даже не говорите ничего, – предвосхитил их реакцию Островский.
– Это многое объясняет, – констатировал Несчастный. Феликс вопросительно на него посмотрел. – Твой внешний вид, – пояснил Смерт.
– Может быть, – пожал плечами Феликс, выходя из лифта, который домчал их в самое сердце оживлённого старинного русского города, полного причудливых теремков, лубочных построек и церквей.
Над крышами домов хаотичными маршрутами летали везделёты и телеги, запряжённые пегасами. Рассаженные по фонарям феи-регулировщики следили за соблюдением правил небесного движения, основы которых были для Васи с Фисой весьма туманны, отчего работа фей казалась им бессмысленной.
– Не думала, что в мире чародеев есть церкви, – сказала Муромцева, отвлекаясь от фей и везделётов.
– Мы такие же люди, как и вы, – сказал Островский. – Нам не чуждо ничто человеческое, да и город этот строился до заселения его чародеями.
Они свернули на бульвар с аккуратно высаженными по бокам вязами. Навстречу спешили причудливо одетые прохожие, многие из которых носили синие плащи.
«Работники Магистериума», – подумала Анфиса.
– Мы случайно не к твоей бабушке сейчас идём? – осенило Панина. – Прямо в библиотеку? А там будет карта? Она много знает о Китае?
– Там будет много карт, – улыбнулся Феликс. – Иногда мне кажется, что она знает всё.
Вася хотел ещё что-то спросить, но Анфиса его прервала.
– Подожди, Вася! Феликс обещал рассказать, как попал в Тимор.
– Да, – подхватил Смерт и внимательно посмотрел на Островского.
– Мои родители – геологи, – сказал Феликс. – Они всю жизнь посвятили поискам саламандрового камня. Я их видел всего несколько раз в жизни. Меня вырастила бабушка. Почему-то ей было важно, чтобы я ходил в школу именно в Тиморе. Здесь я бывал редко, даже в праздники чаще она ко мне приезжала.
– Странно, – поднял брови Панин. – Мне Тимор всегда казался мрачным местом. Не для детей уж точно.
– Она не поясняла причины своего решения? – спросил Несчастный.
– Нет, – покачал головой Феликс, останавливаясь в конце бульвара. – Бабушка говорит, что Тимор безопаснее, чем кажется.
