– Для всех, кого повстречаешь во времена ученичества, ты – невеста Тоётоми Котаро.
Праджня догадалась – оборачиваться на эти слова не стоит, уточнять детали нельзя.
– Это необходимость! Сейчас в Японии тебе нужен статус и родственник. Это твоя защита в храмах Японии милостью Бога.
Праджня на коленях проскользила по плетеной циновке за угол стены прихожей и заново увидела комнату. Войдя впервые в названное помещение через приемлемый вход рядом с лазом, она и не представляла, что все изнутри соразмерно и многообещающе. Поодаль и справа от нормального входа был по смыслу вход из комнатки для ополаскивания посуды к месту приготовления чая. «Это назову «вход на Путь Чая»!» – подумалось Праджне. Опорные столбы в виде искривленных стволов стояли единственной мебелью, скрадывающей пространство и подчеркивающей в то же время его высоту под многоуровневым потолком. Один из таких столбов остался позади нее, другой перевился с нишей. Место, где готовили возле очага чай, занималось у правой стены, и утварь идеально сложенная там свидетельствовала об этом. По центру левой стены, примыкающей и к прихожей «нормального входа» и к нише, очерчивалось окно. Расположившись лицом к окну в первый приход, она невольно заняла татами хозяина рядом с местом для приготовления чая – под более низкой частью потолка. Тогда она ощутила спиной приятное тепло очага, разливающееся по телу вместе с приятным вживанием в щекочущую работу венчика внутри чаши – резвый звук позади себя. Мысленно она теперь видела, как сидят гости и хозяин. На татами, вытянутом вдоль токонома, боком к ее сакральной левой части и спиной к стене, восседал главный гость. Рядом с ним спиной к окну – на татами, вытянутом вдоль левой стены, скромно выпрямился обычный гость. «Нет! Я не заняла местечко хозяина!» – обрадовалась Праджня, – По центру – между подоконным татами и татами для приготовления чая – остается целых две возможности для отдыха. Я села дальше от очага и ближе к нише, значит, заняла правильную землю!»
Приближаясь с помощью рук, передвигающих за собой легкое тело, к Будде Амиде в нише-токонома, она знала, что должна будет взобраться еще на одну ступеньку – пола ниши. Ее обрадовала трудность и новизна такого приближения. Из «входа на путь чая» рука служанки тянула к ней квадратную корзину с хурмой и трепетной веточкой клена. Служанка не подходила, а протягивала, чтобы ее присутствие не помешало невесте Тоётоми Котаро освоиться в чайном пространстве. Передав подношение Будде, рука тут же исчезла в проеме – а будто никакой руки не было! Осознание трудности задачи – взобраться на коленях с корзиной, вынудило осознать абсурд подобного действия. Спешить все равно было некуда: Праджня поклонилась Будде, а в его лице – всем буддийским наставникам, включая почему-то и Тоётоми Котаро, и встала, чтобы свободно украсить нишу. Простые фрукты драгоценностями легли на пол ниши, кривая ветка украсила вазу. В ладони благодаря той же чуткой служанке уже появилась нужная для вытирания камня тряпочка. Вскоре Праджня была возле каменной емкости с водой и, ухватив черпак за длинную тонкую ручку, окатила указанный Кусуноки Иккю камень ключевой водицей.
– Смейся! Смейся! – внезапно улыбнулся Тоётоми Котаро.
А Праджня рассмеялась и в охотку вытерла камень насухо.
Кусуноки Иккю тоже улыбнулся ей. Старичок вошел в калиточку, раздвинул «нормальный вход» и, склонив голову, пригласил Котаро войти. Тогда самурай развязал закрепляющий главное оружие шнурок, вытащил из-за пояса сначала бесценную катану и бережно положил ее на специальный плоский камень; после этого он более безразлично достал маленький меч и положил рядом. Похожим черпаком он омыл по очереди обе руки, к удивлению Праджни, ополоснул рот и, сняв кожаные туфли, ступил внутрь чайного домика.
