– Нас придали в помощь карателям из «Pyramid Products». Нас, «матадоров» и местную полицию, – не сбавляя темпа, объяснял «конский хвост». – Но те тоже особо драться не рвутся. Ссут. И при первой возможности дают деру.
– Эх, вот раньше были времена, – кивнул лысый. – Дед рассказывал, что человеку в полицейской форме был почет. А сейчас… крысы трусливые. Боятся патлатых сопляков. Нет, я не про вас. И не про нас. Мы не испугались. Просто паршиво это. Против своего народа воевать. Поэтому, когда получили сообщение от командира, что теперь подчиняемся Народному Городскому Совету, – то с чистой душой обезоружили этих мудаков в черном.
– Копов мы стараемся не убивать, – объяснил его напарник. – Они, как и шлюхи, стране еще нужны будут. А вот этих добровольцев, тореадоров или как их там… валим как бешеных собак.
Сильвио вдруг прислушался к звукам вечернего леса – или своего передатчика? – и посмотрел на наручные часы, проступившие на его запястье.
Максу показалось, что он услышал где-то далеко эхо взрыва. Худощавый партизан расхохотался, запрокинув голову, похожий в этот момент на пирата Карибского моря:
– Наша машина погибла смертью храбрых. Зря свиньи попытались остановить ее кордоном, лучше бы с воздуха расстреляли. Но она купила нам время. Скорее!
Видимо, в дистанционно управляемой машине была бомба. «А ведь то, что мог пострадать кто-то случайный, его совсем не тревожит», – пришла гаденькая мыслишка, но Макс прогнал ее от себя. Идет война, а в ней бывает collateral damage.
У этого типа явно была харизма, хотя Макс и не очень доверял таким народным вожакам. Может, потому, что успел против них повоевать.
Через пять минут в сером небе, которое заволакивали тучи, пронесся силуэт. Они сначала приняли его за ястреба, но никакие птицы такую скорость развивать не могут.
Дрон вдруг снизил скорость и пошел более плавно. По планирующему полету Максим узнал эту модель. «Eye-in-the-sky». Старший брат дрона «Волшебный глаз», чье название можно перевести как «Небесный глаз». Но более точным переводом будет словосочетание «Всевидящее око». Замедлял ход аппарат для того, чтобы провести детальную аэрофотосъемку местности.
– Сейчас я эту тварь сниму, – из кармана своего свободного, безразмерного плаща агент с «конским хвостом» извлек небольшой пистолет, похожий на антенну с рукоятью.
– Не стреляй, – остановил его второй. – Он нас не видит. А если уничтожим – сразу себя выдадим.
Покружив пару минут над ними, дрон улетел на восток, и больше они его не видели.
Они бежали на юг. Город закончился внезапно. Сразу за предместьями потянулась настоящая саванна. Или тут это зовется «пампасы»?
Они свернули со старой асфальтированной дороги на грунтовку. Их проводник явно знал, куда идти. Рихтер мог бы решить, что тот спятил, – ведь он вел их туда, где не было ничего, кроме прекрасного пейзажа отдаленных гор. Вот только Максим знал, что таких гор поблизости от Канкуна нет.
И вскоре они, словно в сказке про Буратино, прошли сквозь стену миража (ощутив слабое покалывание) и вышли по другую его сторону.
Под ногами была такая же трава, и тот же кустарник шумел вокруг. Но девственную красоту природы нарушали нагромождения автомобилей, старых телевизоров, компьютеров и другого железного хлама. Эти горы не тянулись до горизонта, как в небогатых, но огромных мегаполисах типа Лагоса, которые вообще не могли себе позволить переработку мусора, и свалки превращались там в целые микрогосударства.
