- В общем, выбор за тобой, Татьяна.
- Я под тебя не лягу. Никогда, - мрачно отвечаю, пытаясь выбраться из сугроба.
Руки трясутся, но упрямо поднимаюсь.
- Твое право, - легко соглашается он. - Тогда копай.
- Что?
- Яму себе копай. Так и быть - прикопаю живьем прямо тут.
- Да ты в конце охерел?!
- А вот за это я тебе еще и рот с мылом прополоскаю, - с каким-то мрачным удовлетворением в голосе обещает Семен.
- Мечтай! - храбрюсь, хотя у самой почти нет сил. Мне слишком холодно. И страшно. После его-то слов!
- Сама попросишь.
- Мечтай!
- Я про яму. Удовольствие, когда тебя заживо сожрет зверье, еще хуже, - ухмыляется мужик. - Или ты из любителей острых ощущений?
Мне становится по-настоящему страшно. Очень-очень-очень страшно.
Конечно, я очень хочу держать лицо и быть смелой, как папа. Но еще я хочу выжить. И очень не хочу умирать.
Да никто не хочет!
И, кажется, сейчас моя гордость падет жертвой банального выживания.
- Ну так что? - глумится Терехов. - Готова остаться здесь навсегда, лапуля?
- Ты об этом еще пожалеешь, - мрачно обещаю. - Даже если ты вынудишь меня сделать все, что тебе захочется, я вернусь и отомщу.
Он делает ко мне шаг, а я интуитивно отшатываюсь и почти заваливаюсь обратно на спину, но Семен успевает схватить меня за куртку и удержать.
Между нашими лицами едва ли несколько сантиметров. Освещение тут, прямо скажем, не очень. Но даже в таком полумраке я отчетливо вижу холодное удовлетворение в его взгляде. И от того, что оно выверено до миллиметра, мне еще страшнее.
- Нет, Та-ня, это я отомщу тебе. Поверь, я долго этого ждал. И теперь получу с тебя все сполна…
Считав мою реакцию и победно ухмыльнувшись, мужчина резко отстраняется, а затем так же резко подхватывает и закидывает к себе на плечо.
- Тебе предстоит много работать, - многообещающе заявляет и со всей дури припечатывает своей огромной лапищей меня по попе. - Отдыхай пока.
А затем куда-то несет…
7. - 7 Таня -
Висеть вниз головой - то еще удовольствие. Но вместе с этим мне не нужно самой продираться по этим сугробам - а это несомненный плюс. Вдобавок мы, судя по всему, возвращаемся к домику, где будет тепло.
На этом положительные моменты заканчиваются.
Я так замерзла, что соображаю слегка обрывочно. И потому никак не могу ухватить мысль - что там за месть планировал Терехов? Узнал, что это я сдала те документы? Но как? Мне обещали, что никто не будет в курсе. А выходит, что кто-то слил?
И если Семен все это время продумывал месть мне, то дело становится куда хуже. Хотя… Он - беглый преступник! Куда еще хуже?!
Я, кажется, совсем перестаю чувствовать ноги. Голова становится тяжелой, от постоянного висения ею вниз. А еще мне холодно.
Все, что я вижу - снег, ветки и ноги. Ноги Терехова.
Черт, ну, вот почему он? Почему именно он оказался таким вот беспринципным гадом? Ведь красивый же мужик. Харизматичный.
Когда я увидела его впервые, аж дух захватило.
Большой, широкоплечий, с таким взглядом, что… Подруги когда-то что-то болтали про то, что трусики там от кого-то мокнут.
Вот у меня от него намокли. Я и согласилась-то отчасти именно потому, что это был шанс побыть рядом. Потрогать, почувствовать.
Обещала себе, что только одним глазком, что попаду в квартиру, опою и сбегу вовремя.
А вышло…
Вышло, что он стал моим первым и единственным мужчиной.
Да таким, что я больше ни на кого смотреть не могла. Помнила эти его руки, голос хриплый, как он говорил мне всякие грязные словечки, от которых щеки заливало жаром, а между ног становилось еще мокрее.
