– Послушай, – мать пытается сделать голос более уверенным, но все равно слышно, как она боится. – Послушай, это твой брат, он тоже наша семья, и я думаю…
– Много думаешь! – Отец нависает над ней, тяжело дыша, но вдруг отступает, становясь как будто меньше. Он отступает спиной, пока под колени ему не попадает край дивана, и тяжело падает в него. – И давно это у вас?
– Что? Ты о чем? – Мать под его взглядом вскидывает голову, голос предательски дрожит. – Если ты там себе что-то придумал…
Мальчик почти слился с обивкой дивана. Отец тяжелый, как черная дыра, и такой же мрачный, мальчика словно притягивает к нему неодолимая гравитация. Мать – как еще один массивный объект, она тоже притягивает, но сейчас не так сильно. Мальчик еще не знает всех этих терминов и взаимосвязи, но он это чувствует. Обняв отца, готового взорваться, он кричит, стараясь преодолеть все увеличивающееся расстояние между объектами, еще недавно бывшими матерью и отцом, а теперь замкнувшимися в коконах собственных горизонтов событий.
Мальчик еще не знает, но все чувствует.
***
Челнок прибыл с небольшим опозданием. Спустившись в салон, я осмотрелся. В отличие от атмосферников, этот был рассчитан на долгие полеты в системе Юпитера, так что его внутренности предполагали чуть больший комфорт. Круговой диван мог раскладываться и был оснащен креплениями для полета при нулевой силе тяжести. В стенах располагались холодильники и боксы с обедами, предназначенные для невесомости. Здесь была даже отгорожена отдельная туалетная кабина. Пока челнок готовился к отправлению, я открыл один из боксов. Старомодные тюбики, практичнее которых пока ничего не придумали, вода в эластичных пакетах, даже алкоголь, клапаны на пакетах с которым были защищены кодом местной платежной системы. Мой полицейский код не сработал.
Когда раздался сигнал минутной готовности, я занял место и пристегнулся. Меня дернуло в сторону, началась болтанка, когда причальный кран начал выводить челнок из-под станции, наконец, внизу, где-то под ногами, раздался низкий гул, воспринимаемый скорее телом, чем ушами. Я включил виртуальный экран, на котором обозначенный схематически кран держал в захвате круглую, похожую на кувшин модель челнока. Внизу разгоралось яркое свечение, пока кран отводил его на безопасное расстояние. Наконец, захваты со стальным лязгом разжались, желудок на мгновение прыгнул к горлу, но двигатели подхватили вес и начали выталкивать металлическую сферу к верхним слоям атмосферы.
Подъем занимал намного больше времени, чем погружение. Челнок разгонялся по такой вытянутой дуге, что только на выход к Кольцу уйдет не меньше трех часов. Я, конечно, знал об этом, но в первые минуты не смог сдержать раздражения. Насколько же огромен Юпитер! Мысленно обругав себя, что не сделал этого раньше, и уже не ожидая ничего хорошего, вывел на экран расчет полета и выругался: двадцать шесть часов! Двадцать шесть! Да, прямая траектория вывела бы меня к нужной луне часов за двенадцать при хорошем ускорении, но космос не любит прямых линий, о чем на самом деле очень легко забыть. Нет двигателя настолько компактного и экономного, чтобы помог двигаться по прямой с постоянным ускорением. Космос требует компромиссов, он не терпит знака равенства между «дешево» и «быстро».
Вот и сейчас челнок поднимется над Юпитером и начнет погоню за Ио, ближайшим спутником, чтобы тот выдернул его на более высокую орбиту, потом выше и выше… Черт! Человеку, привыкшему к жизни у внутренних планет с их низкими орбитами, такое тяжело представить, но Ио в полтора раза дальше от атмосферы Большого Ю, чем Луна от Земли!
