Нейронка, управляющая челноком, отозвалась сразу, но изменить маршрут отказалась наотрез, как и отменить сам полет. Она приводила расчеты, из которых ясно следовало: в данный момент возвращение займет почти столько же времени, сколько уйдет на полет по уже заданной траектории.
Орбитальная механика всегда вызывала у меня страшные головные боли. В прочем, как и у любого выросшего на поверхности твердой планеты. Следующие полчаса я потратил на изучение кривой полета и попытки разобраться в них. Одним из мест, которые я собирался посетить в рамках расследования, была Европа, и электронный пилот нехотя согласился, что можно внести небольшие коррективы, чтобы оказаться у шестой луны Юпитера. Закончив с изменением маршрута, я посмотрел на неутешительный результат в одиннадцать часов. Оставалось только потратить это время с пользой.
Для начала я связался с Войцехом. Тот доложил, что как раз направляется в мастерские для общения с работягами, и только рассмеялся, когда я рассказал ему, как облажался с полетом на орбитальную лабораторию.
– Тут у нас любой в курсе, как оно работает! Когда ты сказал, куда собираешься, я начал планировать выходные, ха-ха!
Он улыбался с виртуального экрана, и мне захотелось хорошенько влепить себе по лицу за собственную неосмотрительность. Я выпадаю из активного расследования почти на сутки! А он продолжил, сам того не замечая, размазывать меня:
– А что? Считай, разберусь в мастерских, и два дня свободны!
– Стоп… Какие два дня? Двадцать два часа на полет в обе стороны, и там сколько-то времени.
Я уже начал подозревать, что с этим чертовым полетом сел в огромную, как Юпитер, лужу. Спешно вызвав данные по Европе, я с опозданием начал изучать специфику океанических станций, когда Войцех с недоверием спросил:
– Погоди, ты что, не знал?…
– Нет. – Я как раз открыл описание спуска к придонным станциям. – Значит, придется накинуть еще часов двадцать на спуск-подъем и опрос свидетелей.
Войцех промолчал, но по его лицу было видно, что он обо всем этом думает. Очередной норм, привыкший болтаться на грунте и никогда дальше низкой орбиты не поднимавшийся, встретился с чуть более широкой реальностью. Распорядившись действовать по обстоятельствам, я переключился и запросил связь с лабораторией, где при жизни работал герр Хоффман.
Меня соединили с паузой такой продолжительной, которую не спишешь на лаг в ретрансляторах. Наконец, передо мной появился молодой человек в форме военного образца, но с незнакомыми знаками различия. Увидев меня, он скосил взгляд в сторону, туда, где обычно всплывает окно с информацией, затем сказал:
– Слушаю.
– Вячеслав Коростылев, полицейский следователь. Веду расследование гибели Луки Хоффмана. С кем имею честь..?
– О, извините. Сандерс, служба безопасности. Вы у нас заявлены только через сутки, что-то случилось?
– Да, небольшие изменения в планах. – Я заметил, что он пропустил обязательное упоминание звания, но не стал вдаваться в подробности. – Мне нужен виртуальный доступ на станцию.
– Сожалею, мы не успели предупредить… Вам отказано в посещении.
Очередная неприятная новость.
– И почему же? – Я удивленно вскинул брови. – У меня самые широкие полномочия. Вам отправили мои допуски.
– Да, мы с ними ознакомились. Но я так скажу, господин следователь: мы с вами немного в разных структурах. И ваши допуски – скорее рекомендации.
– И эти рекомендации мне выдали на Земле. В Центре. Вы может быть не в курсе, но мое руководство сидит в одном здании с вашим. – Я рисковал, но решил, что можно попробовать надавить еще. – Уверен, они решат этот вопрос, просто пройдя два коридора и поднявшись на лифте. Но зачем беспокоить уважаемых людей?
