Ана принесла две таблетки и стакан воды.
– Я нашла это в твоей аптечке, – сказала она. Я посмотрела на ее руку и узнала лекарство. Это был викодин, его выписали Бену в прошлом месяце, когда у него был спазм мышц спины. Он эти таблетки не принимал. Уверена, он думал, что если их выпьет, то поведет себя как нытик.
Я взяла лекарство из руки Аны, не задавая вопросов, и проглотила его.
– Спасибо, – поблагодарила я. Ана подоткнула вокруг меня одеяло и ушла спать на диван. Я была рада тому, что она не попыталась лечь со мной в одну постель. Я не хотела, чтобы она забрала запах Бена. Глаза у меня горели от слез, руки и ноги ослабели, но викодин должен был помочь мне уснуть. Я перебралась на половину Бена, веки мои отяжелели, и я уснула.
– Я люблю тебя, – сказала я, и в первый раз мои слова некому было услышать.
Я проснулась, чувствуя себя будто с похмелья, потянулась, чтобы взять руку Бена, как делала это каждое утро. Но его половина кровати была пуста. На мгновение мне показалось, что он в ванной или готовит завтрак, но потом я вспомнила. Отчаяние вернулось, на этот раз более приглушенное, но и более плотное, окутавшее мое тело, словно одеяло. И мое сердце утонуло в нем как камень.
Я поднесла руки к лицу и попыталась вытереть слезы, вот только они текли слишком быстро, чтобы я могла с ними справиться. Это было что-то вроде непрекращающихся бедствий в игре «Ударь крота».
В комнату вошла Ана с посудным полотенцем. Она вытирала им руки.
– Ты проснулась? – удивилась она.
– Какая ты наблюдательная. – С чего вдруг я стала такой язвительной? Я не злой человек. Я не такая.
– Сьюзен звонила. – Ана проигнорировала мой выпад, и за это я была ей благодарна.
– Что она сказала? – Я села в постели и схватила с прикроватного столика стакан с водой, стоявший там с прошлой ночи. – Что ей могло от меня потребоваться?
– Она ничего не говорила. Только сказала, чтобы ты позвонила ей.
– Отлично.
– Я оставила ее номер на холодильнике. На тот случай, если ты захочешь ей позвонить.
– Спасибо. – Я выпила воды и встала.
– Мне нужно съездить домой и выгулять Багси, а потом я сразу вернусь, – сказала Ана. Багси – это ее английский бульдог. Он повсюду оставляет свои слюни. Мне хотелось ей сказать, что Багси незачем выгуливать, потому что он ленивый мешок с дерьмом. Но я ничего такого не сказала, потому что мне очень, очень хотелось перестать быть такой недоброй.
– О’кей.
– Тебе что-нибудь привезти? – спросила она и этим напомнила мне о том, как я просила Бена купить мне «Фруктовые камешки». Я рухнула обратно в постель.
– Нет, спасибо, мне ничего не нужно.
– Ладно, я скоро вернусь. – Ана на минуту задумалась. – Может быть, ты хочешь, чтобы я задержалась на тот случай, если ты решишь позвонить свекрови?
– Нет, спасибо. С этим я справлюсь.
– Что ж, если ты передумаешь…
– Спасибо.
Ана вышла. Потом я услышала, как хлопнула входная дверь, и вдруг осознала, насколько я одинока. Я одна в этой комнате. Я одна в этой квартире. Более того, я одна в этой жизни. Я не могла об этом думать. Я встала, взяла телефон, нашла номер свекрови на дверце холодильника. И тут я увидела магнитик «Пицца от Джорджи». Я рухнула на пол, щекой коснулась холодной плитки пола. Мне казалось, что я не смогу заставить себя встать.
ДЕКАБРЬ
Наступил канун Нового года. Мы с Аной придумали замечательный план. Мы собирались отправиться на вечеринку, чтобы увидеть того парня, с которым она флиртовала в спортзале. Мы хотели остаться там до половины двенадцатого ночи, а потом поехать на пляж, вместе открыть бутылку шампанского и встретить Новый год навеселе и в брызгах прибоя.
