– Землю бы…
Девушка скинула платье и осталась совсем без ничего; Ваня сглотнул.
– Завтра про землю, – шепнула она. – Завтра.
***
Пелагея Федоровна (мать Вани) считала, что долгий сон слишком вреден для молодых людей. Если Ваня не вылезал из кровати до обеда, она принималась греметь над ухом, шипеть сковородой, включать телевизор громче обычного и кричать в окно собакам и кошкам «добрый день!»
Сегодня же, герой наш открыл глаза и увидел, что мать притаилась в уголке, тихонько пьёт чай, смотрит в журнал и даже страницу боится перевернуть, чтобы не разбудить. Часы показывали два.
– Как блинов-то хочется! – зевнул Ваня. – Да с вареньем бы!..
Мать всегда готовила блины в пятницу, иначе бы он не сказал.
– Ты опять всю ночь в сарае проторчал? На охоту чтоль ходишь?
Ваня вспомнил, как пришёл вчера к соседям, снял майку, взял лопату… Вспомнил Риту в окне: ручки сложила, сверкает глазами, а потом как выйдет с кружкой воды, скажет: «отдохни минут пять». Заманит в баню, чтоб не видела мать. Усадит на скамейку, а сама на колени пристроится. «Ты пей» – говорит, и не даёт пить: обнимает, царапает, дышит тяжело под ухо и никак отпускать не хочет.
«Днём она какая, – вспоминал он. – А ночью и подумать страшно…»
– Ванюш, – перебила мать. – Я краску купила. Ты забор нам покрасишь?
– Покрашу, мам, на следующей неделе… Сперва у Волковых закончу.
Но, позже, за столом, когда он съел все блины и выпил чай, мать повторила:
– Сынок, ты бы не ходил. Ты бы лучше нам забор покрасил…
А Ваня – природа так решила – считал, что свои дела всегда подождут. Он не сразу даже понял, о чём его просят; поэтому перед выходом мать строго сказала:
– Иван. Не ходи. Прошу тебя.
И снова не услышал. Он поцеловал мать, сказал, что вернётся чуть раньше и вышел из дома.
Ваня любил дразнить себя в такие минуты. Вот как сейчас, он снял майку и медленно шёл в сторону Волковых, разглядывая на пути каждый дом. Он улыбался детям, небу, солнцу… даже кабану Борису нашел какую-то конфетку. Он хотел обнять каждого человека в деревне и сказать: «Всё будет!», а затем увидел у ворот глянцевый чёрный джип.
Улыбка пропала.
Ваня забежал бы в дом, но на крыльце показалась мать Риты. Она поймала его под руку и вывела на дорогу.
– Вань… – начала она шёпотом. – Не надо пока забор делать. К нам, видишь, гости приехали. Ты иди… Не сегодня.
– Тогда я завтра приду?
– И завтра не надо, ты через недельку бы пришёл… Иди, пожалуйста, не сегодня.
Хозяйка убедилась, что работник всё понял и идёт назад; и после только скрылась в доме. Ваня, однако ж, ничего не понял. Он как-то от удивления шёл… шёл-шёл и замер напротив кабана Бориса. Свинья щипала траву. Она всегда щипала траву, когда её выгоняли с какого-нибудь огорода.
– Вот так, Боря, – сказал наш герой. – Строишь людям забор, а потом оказывается, что от самого себя строил.
Ване стало интересно, что это за гости такие, с которыми за один стол нельзя сесть. Он развернулся, пролез через дыру в заборе и пробежал вдоль яблонь под окна главной комнаты. Пытаясь не шуметь, он подтянулся на руках и заглянул в дом.
Белая скатерть, мясо, калачи, бутылка высокая (не водка, вино). Рита сидит спиной, а напротив кто? Ваня присмотрелся… и открыл рот.
Это был Жора, или как его называли в деревне за важность – Жорж. Такой себе персонаж: грубый лицом, темноволосый, один раз даже собаку избил. Товарищ детства. «Другом» – язык не повернется назвать. Четыре года назад Жора уехал в город и забыл всю деревню. О нём тоже никто не вспоминал. Разве что родная бабушка, может быть Рита.
