В гостях у странной сказки - страница 2

Но где же зарплата?!?! Иван точно помнил: вчера была пятница, 25 октября, его день рождения и соответственно день получки. Отлично помнил, как сам, собственноручно расписывался в ведомости у бухгалтера напротив суммы 4.735 рублей 00 копеек, как пересчитывал хрустящие купюры и аккуратно укладывал их в портмоне. Конечно, он вчера немного покутил, побалагурил. Но не мог же он прогулять всю месячную зарплату! Все 4.735 рублей 00 копеек!!!

– По-озвольте, – возмутился Иван, пытаясь поправить сбившийся набок узел галстука. – А где мои деньги?!

– Какие деньги? – Брови дежурного изогнулись мохнатой радугой. Казалось, искреннему удивлению сотрудника вытрезвителя поистине не имелось границ.

– Но тут же, – Семёнов потряс перед носом милиционера пустым кошельком, – были деньги!

Прапорщик сохранял спокойствие абиссинского негуса. Жестом заправского иллюзиониста он извлек, как показалось Ивану, прямо из воздуха некую бумагу.

– Вот протокол вашего задержания. Никаких денег при вас обнаружено не было.

– Но… – попытался вернуться к животрепещущему вопросу о пропавших банковских билетах Иван.

Тут в руках у прапорщика поистине магическим образом материализовалась волшебная палочка, в коей невезучий именинник без особого труда распознал резиновую дубинку, ласково прозванную в народе «демократизатором», аргумент, надо признать, крайне веский и весьма убедительный.

– Вопросы есть? – доверительно спросил дежурный, как бы между делом постукивая «демократизатором» по ладони. Тут же сам себе ответил: – Вопросов нет… Свободен.

Иван Петрович с далеко не пророческой тоскою посмотрел в добрые-добрые, как у дедушки Ленина из древнючего анекдота, глаза сотрудника вытрезвителя, понял, что аудиенция закончена, и решил от греха подальше покинуть негостеприимное учреждение.

Холодное октябрьское солнце лениво карабкалось по небосводу. Отражаясь в окнах домов и зеркалах замерзших луж, ленивое светило окрашивало город Мухозванск в абрикосово-айвовые тона. Улицы пустовали. Как-никак суббота, выходной. И лишь дворники, невзирая на ранний час, лёгкий морозец и запрет иудейского Бога, вовсю шмурыгали мётлами, задавая неспешный ритм любителям утренних пробежек и сладострастных постельных баталий.

Подняв воротник и спрятав озябшие руки в карманы плаща, Иван Петрович Семёнов понуро брёл по безлюдной улочке. Шуршащие под ногами красные кленовые листья, припорошенные первым снежком, отчего-то напоминали густо присоленных вареных раков.

– Эх, сейчас бы пивка, – мечтательно вздохнул экс-клиент медвытрезвителя № 2 и, грустно улыбнувшись, побрел далее.

Изрядно перебравший накануне работник краеведческого музея чувствовал себя архискверно. Голова трещала, что старый холодильник «Полюс», каковой Иван всё никак не удосуживался перетащить из спальни в коридор, перед очами рябило, в горле свирепствовал самум.

Однако в данный момент сухость во рту, рябь в глазах и головная боль занимали Ивана менее всего. Вослед за Чернышевским и Ульяновым-Лениным Семёнов задался извечным российским вопросом, вопросом с заглавной буквы «Ч» – «Что делать?»

Что же всё-таки делать? А?!

Как объяснить жене Любаше свое суточное отсутствие?

Что сказать дочке Муське? Ведь он обещал ей купить с получки куклу.

Как смотреть в понедельник в глаза Пал Палычу, директору краеведческого музея?

Как вести себя на допросе у тёщи?

И самое, пожалуй, главное: где найти денег, чтобы протянуть до следующей, как выражается Женька Стаканчиков,