– И как это чукчи живут на своем севере? – недоумевала она.
– Чукчи одеваются в оленьи шкуры, – глубокомысленно изрекал Самойленко. – Причем сами их выделывают. У них одежда легкая, как пух, и непродуваемая.
Два раза в неделю, по утрам, приходил к ней на сеансы Ревин.
– Мне так удобнее, – заявил он. – Отбыл наказание, и целый день свободен.
Слова «отбыл наказание» выражали негативно-пренебрежительное отношение пациента к сеансам. Впрочем, он повел себя вызывающе с самого начала, всем своим видом демонстрируя, что посещает психотерапевта только ради жены. Делает ей одолжение.
«Какая мне разница? – успокаивала себя Закревская. – Главное, он все-таки приходит и даже что-то говорит».
Вызвать Ревина на откровенность было непросто. Вот и сегодня он явился в самом дурном расположении духа.
– Ну-с, милейшая Ангелина Львовна, приступайте к вашему допросу. – Он уселся в кресло и уставился отрешенным взглядом в окно. – Метель нынче лютая. Всю ночь выла, как стая волков. Вам удалось выспаться под такой зловещий аккомпанемент?
– Частично, – улыбнулась она, пропуская мимо ушей его сарказм. – А вам?
Он молчал, раскачивая носком ботинка. Под окном курили два его охранника, оживленно жестикулировали, смеялись. Ревин вдруг остро позавидовал этим молодым крепким ребятам, у которых в голове пусто, как в колоколе, а на душе легко.
«При чем тут колокол?» – недовольно подумал он, еще больше раздражаясь.
Его бесило все, особенно сидящая напротив улыбчивая женщина, ждущая от него каких-то слов, объяснений, которых он не мог ей дать. Он сам в себе запутался.
– Чему вы улыбаетесь? – напряженно спросил он. – Вам в самом деле весело? Или это ваша профессиональная врачебная маска? Как у хирургов. Знаете, они подходят к операционному столу в этаких наводящих ужас намордниках и приступают к своему любимому занятию… резать, кромсать чужие тела. А? Чудная работенка! Вы не находите?
– Я не собираюсь вас резать, Даниил Петрович.
– Да ну! А по-моему, вы хотите вскрыть мою душу, дабы установить причину недомогания. Ведь так? Диагноз установим после вскрытия! Ха-ха-ха! Ха-ха… Черный медицинский юмор.
Закревская помолчала, глядя на Ревина своими большими темными глазами.
– Значит, вы этой ночью совсем не спали? – участливо спросила она.
– Только попрошу без напускного сочувствия! – взвился бизнесмен. – Не стройте из себя «добрую мамочку», вам не идет. Я не нуждаюсь в вашей жалости! Да, я не спал… почти. Забывался на несколько минут, и все. Очень неприятно выла метель.
– А что снилось?
– Думаете, в редкие мгновения забытья успевает что-то присниться?
– Во сне время идет по-другому.
Ревин задумался, разглядывая свои ухоженные руки. У него были длинные красивые пальцы, как у музыканта.
– Закройте глаза, – предложила Ангелина Львовна. – Так вам будет легче.
Ревин нехотя повиновался. Пару минут он сидел не двигаясь, видимо скучая, и даже зевнул. Но постепенно его лицо приобрело совсем другое выражение.
– Кажется… действительно, припоминаю… – медленно произнес он. – Снилась огромная, полноводная река, очень широкая…
– Вы плыли по ней?
– Да…
– На чем? Что это было – лодка, корабль?
– Ни то, ни другое…
– Может, плот?
– Не-е-ет… – лицо Ревина приняло мечтательный вид. – Это был… сад! Прекрасный, зеленый, пышный сад… полный цветов и плодов…
– Вы ничего не путаете?
– Послушайте, – улыбнулся пациент, – я рассказываю вам свой сон. Во сне и не такое бывает.
