В клешнях черного краба - страница 3

– Хорошо, Нисио-сан, я все понял. Только вот тут написано, что эта фигня плавает в семидесяти километрах от берега. Мне что, в море выходить?

– Это она сейчас в семидесяти километрах. А там, глядишь, ее поближе к берегу пригонит, а то и прибьет. Течения, понимаешь, дело тонкое… А в море не выходи, не надо – «соседи» неправильно поймут.

– Ладно. Не буду. Еще что-нибудь есть?

– Да нет. Отдохни там, крабов покушай, пивка попей, выспись, в конце концов.

Старый лис! Отдохни, говорит, только параллельно проследи, чтобы с плавающей дрыной ничего лишнего не произошло, да с рыбачком разберись!

Я оставил Нисио одного, забрал из шкафчика в предбаннике свой баул и спустился на лифте в подвал. Там было непривычно тихо.

В тренажерном зале одиноко качался Ямада из «китайского» отдела. Я не стал отрывать его от «качалки», хотя уже который день все никак не мог с ним переговорить по поводу его тачки. Он хочет от нее избавиться, а платить за отгонку на свалку ему накладно. Я хочу пристроить ее шурину, а то этот трутень все пристает к Дзюнко и просит машину. Так она досталась бы нам бесплатно. Но к Ямаде надо подъезжать осторожно, издалека, а времени у меня сейчас на это не было.

Я прошел через «тренажерку» и абсолютно пустой зал дзюдо в душевую, не спеша вымылся, переоделся в цивильные джинсы и майку и поднялся опять на седьмой, чтобы оставить в шкафу форму.

Из-за стеллажа, отделявшего нашу комнату от предбанника, доносился старательный шепот Нисио:

– Рос-бизнес-кон-сал-тинг… Рос-бизнес-кон-сал-тинг… Рос-бизнес-кон-сал-тинг…

Когда я вернулся на вокзал, честно отработавший трудовую неделю народ уже схлынул, и я решил, что лучше поужинать перед дорогой здесь, чем покупать себе бэнто – на такой жаре все эти поджаренные еще перед обедом кусочки курицы, лосося, омлета и зеленого перца доверия к вечеру уже не вызывают. Но сначала надо было взять билет.

До Немуро, как известно, на электричке не доедешь, поэтому в автомате билет купить нельзя. В кассе девица с приклеенной улыбкой прокисшим голосом сразу же сообщила мне, что в вагонах для курящих мест нет. На мое удивленное «а с чего вы взяли, что я курю?» она отреагировать не соизволила, а сказала, что, если я действительно хочу сегодня уехать, я должен немедленно взять билет без места в «некурящий» вагон, потому что он – билет – остался только один.

Нисио был прав, говоря о пятнице. В будни в это Немуро езжай не хочу, а в пятницу с билетами возникают напряги. Последний раз я там был два года назад зимой – тогда билетов было завались. Кому охота ехать туда, где температура градусов на десять ниже, чем в Саппоро, а ветра такие, что ходить пешком по улицам нет не только желания, но и возможности?

– Ну давайте мне в «некурящий».

– Обратно когда?

– В воскресенье, тоже ночным.

– Двенадцать пятьсот.

Я отсчитал 12 500 йен, неискренне пожелал девице всего самого доброго и отправился в ресторан.

Вокзал в Саппоро за последние годы ощутимо преобразился. Прокуренных сумеречных шалманов-«стояков», где можно было всего за какие-нибудь тысячу-полторы прилично набраться, не осталось, рестораны и кафе стали светлыми, нарядными и по-токийски дорогими. Многих это коробит – людям недостает тесноты, примитивизма и аскетизма. Мне же испытывать ребродробительное чувство локтя в такую жарищу, особенно после животворного душа, как-то не хотелось.

Я зашел в просторный европейский ресторан, заказал кружку пива и спагетти с морским гребешком и копченым лососем под кремовым соусом и достал ненавистный мобильник. Предстоял неприятный разговор с Дзюнко, с которым я тянул до последнего. В пятницу меня до десяти дома не бывает, поэтому у меня было еще пятнадцать минут в запасе. Но тут тяни не тяни, а разборки не избежать, так что чем раньше, тем лучше. Правда, это самое «раньше» могло бы быть и три часа назад, но заниматься после трудовой недели самобичеванием и самоуничижением не в моих правилах. Я и в другие дни себя этим не особо утруждаю, а тем более сегодня, когда расплывчатые планы субботне-воскресного времяпрепровождения вдруг приняли строгие конкретные формы. Впрочем, чему быть – того не избежать, как любит шутить мой друг Ганин.