– Это важно! В подземелье замка есть замурованный вход в древний город. Отыщи его. Ты должен предупредить его жителей о грядущей войне. Расскажи об убитом Ангеле. Это всё.
– Если вход в этот город замурован, как я туда попаду? – пытливо глядя на собеседника, спросил Остап.
– Дай мне руку, – приказал Ангел.
Остап протянул развёрнутую кверху ладонь. Ангел вложил в неё плоский камень и крепко сжал. Камень, раскалившись добела, обжёг кожу. Остап, вскрикнув, отдёрнул ладонь и, разжав её, увидел вместо камня выжженное на коже клеймо в виде угловатого символа.
– Что ты со мной сделал?! – сотрясая обожжённой ладонью, выпалил Остап.
– Это твой пропуск туда, куда другим вход закрыт, – угрюмо произнёс Ангел. – Это моя печать. Приложишь руку к камню, преграждающему вход в подземный город, и он подчинится.
– Как же больно! – дуя на покрасневшую ладонь, прошипел Остап.
– А теперь ступай, – сказал Ангел смерти и толкнул охотника в плечо.
Отшатнувшись, Остап схватился за каменную стену, после чего мгновенно провалился сквозь неё в ледяную пропасть. Размахивая руками, охотник летел вниз. Вскоре Остап почувствовал, что падение стало замедляться, а затем и вовсе прекратилось. Он словно завис в полной темноте и давящей на уши звенящей тишине.
Приоткрыв глаз, Остап увидел лицо склонившегося над ним Фомы. Здоровяк просиял, словно своими глазами увидел чудо, и расплылся в широкой и счастливой улыбке.
– Живой!!! – заорал Фома.
– Ты чего орёшь, дурной, – зашипел Степаныч, зажимая ему рот костлявой рукой.
– Смотри, Степаныч, – понизив голос, с неизменным восторгом зашептал Фома. – Живой. Живой.
Боль быстро уходила, Остап продрал от запёкшейся крови левый глаз, стряхнул с головы траву и не спеша поднялся.
– Ох, Остапушка! Напугал ты нас, – скрипучим голосом произнёс старик. – Пойдём скорее! Уходить надо. В деревне этих тварей кишмя кишит, не одолеем.
– Степаныч, родной, не могу я уйти, – прошипел Остап. – Там живые в деревне остались.
– Да кто ж там живой-то? Одни черти эти бродят, – плюнув на лежащего под ногами людоеда, сказал Степаныч.
– В том доме, который староста сторожил. Девчонка там. Волк мой её бережёт пока. Твари не добрались ещё до них, – поднимая с травы окровавленный нож, произнёс Остап.
– А ты почём знаешь, что она живая? – сменившись в лице, произнёс старик.
– Знаю. Объяснять долго, Степаныч. Выручать её надо.
– Щас мы этих уродов дубинами размозжим! – сжимая свой огромный кулак, произнёс Фома.
– Нет, братец. Много их слишком, – решительно остудил его Остап.
– Чего задумал? – внимательно глядя на охотника, спросил старик.
– Вы с Фомой ступайте на волчью тропу, – ткнув пальцем в сторону просеки, сказал Остап. – Там огромный валун. Знаете. Ждите меня за ним.
– Там же капканы кругом! – вскинув брови, сказал старик.
– Вот именно, – ответил Остап. – Я выведу дикарей прямиком на них. Зверям – звериная смерть.
– Ну мы-то капканы обойдём, а ты-то как? От них ведь со всех ног удирать придётся! Сам ведь в капкан попадёшь! Там их понаставлено под каждым кустом тьма целая.
– Сам ставил, знаю, – отмахнувшись, ответил Остап. – В свои не попадусь! А тех тварей, что капканы сумеют обойти, вместе бить будем! Будьте наготове!
– Ох, Остап! Отчаянная ты голова, – покачивая седой головой, произнёс старик. – Я-то уж пожил, а вот вас, дураков, жалко. Ну уж коли решил, так тому и быть. Бежать-то сможешь? Вон ведь как досталось-то тебе!
