«Потанцуем?» – хищно спросил Первый, скалясь.
В последние годы снова расцвела дуэльная традиция, и танцы нередко заканчивались тем, что одна горячая голова вызывала на дуэль другую громким: «Стреляемся!». Ран сторонился всех и не участвовал в подобном, за что Первый постоянно обижался на него, а вот Рем отвечал охотно, и если отец узнавал об этом, он закатывал глаза с такой силой, что казалось, они повернулись на сто восемьдесят градусов.
«Ты мне пятки отдавишь». – Откликнувшись, Ран обратил внимание на отца.
Тот мотнул головой в сторону Гердара Рейтмира – так легко, что заметит не каждый, но Ран давно научился читать его приказы по взгляду, по шевелению руки, по тону, подобно тому, как реагирует чувствительный инструмент, едва мастер меняет нажим или направление.
Ран медленно провел ладонью по волосам, давая себе немного времени на раздумье. Гердар явился с Ланой, старшей сестрой. Ей было немного за сорок, и она распоряжалась финансами семьи. Многие считали, что под ее руководством дом поднялся бы выше, чем мог при Гердаре, и вроде бы старик Рейтмир хотел того же, но Лана предпочла остаться в тени.
«А где „она“?» – ехидничал Первый
«Используй это», – предлагал Второй.
Едва Гердар и Лана отошли от четы железнодорожников, Ран устремился к ним.
– Дан Рейтмир, дана Рейтмир. – Он поклонился больше, чем следовало, но быстро, чтобы чужой взгляд не увидел, как низко Алваны склоняют голову. – Я должен извиниться за последний визит.
Выпрямившись, он увидел неприкрытое недоверие на лице Гердара, хищную, достойную опытного торгаша улыбку Ланы, но ее женщина прикрыла почтительным:
– Дан Алван, прошу простить меня, я обещала побеседовать с даной Гертвал. – С долей кокетства она тронула свои золотые локоны, улыбнулась и плавной походкой направилась в другой конец зала.
«Хе, – выдавил Первый. – А мальчик не струхнет без своей сестренки?».
– Дан Рейтмир, – решительно начал Ран. – Вы знаете, что я вел нечестную игру, и я признаю, что ошибся, начав тот разговор, – он понизил голос и сделал небольшой шаг к Рейтмиру, чтобы не перейти рамки приличия, но создать атмосферу доверительного шепота. – Я заговорил с позиции силы, однако мы должны были обрести настоящих союзников, а не вынужденных. Вы знаете, как наш отец ценит, – Ран особенно выделил следующее слово: – успех, и я был готов на многое, чтобы добиться вашего согласия.
За подобные слова отец мог надавать по губам, однако к тому, как Ран исполняет поручения, он давно не проявлял интереса. Между ними установилось определенное доверие, хотя сказать так можно было только с натяжкой. Получили Алваны свое или нет – по-другому он не оценивал.
– Знаю, – протянул Гердар, поглаживая острый, гладко выбритый подбородок. – Дела давно перестали решаться за столом переговоров. Но в одном вы правы, племянник, – если мы хотим быть союзниками, то и разговоры у нас должны быть другими. Хотя от лица дома Алванов все равно говорит другой – ну что мне дадут ваши слова?
Рядом остановился лощеный официант в черном кителе, и Гердар взял бокал, но не пригубил шампанского. Этим он напоминал других мужчин, собравшихся на вечере: они охотно брали бокалы и стаканы, но не пили, оставаясь хищниками, не позволяющими себе ослабить хватку.
– Не без этого, – Ран засмеялся. – Кстати, посмотрите – у нас есть маги.
Гердар проследил за рукой, поочередно отметившей мужчин в разных частях зала. Строгая темная форма, револьверы в кобуре, вшитые в рукава приемники – со стороны мужчины казались обычной домашней охраной, уродливой, но принятой деталью интерьера. Однако каждого окружали похожие на золотое руно нити. Такие опутывали весь мир, но только маги были ходячим скоплением нитей – катушкой на двух ногах.
