Да, трудовой союз Беларуси и России. Она с Брянщины, энергичная, боевая, постоянно пришпоривает своего Юзика – не столько для пользы дела, сколько для удовольствия. Как известно, способы извлечения их в семейной жизни бесконечно разнообразны. Подгоняя мужа, заводится и сама, не удержать – и то давай сделаем, и это. Самая главная пчелка. Похожа на сильную и прихотливо играющую струю, что неутомимо бьет в перегородивший ее валун. Но убери его – и она тоже пропадет.
– Валя, ну как твой «валюн»? – спрашиваю иногда, когда удается застигнуть ее в какой-нибудь статической позе.
– Какой же он мой? Жениться на мне не хочет. Говорит, молодую найду, без детей. Зачем, говорит, мне столько дармоедов.
Решая свои квартирные дела, трудовая многодетная парочка в свое время развелась и пока еще не воссоединилась на бумаге. Видно, у Юзика есть какие-то далеко идущие планы, а может, ему так психологически комфортнее. Как в том анекдоте, муж заводит себя перед близостью: «Не моя жена, не моя жена!»
– Партизан-подпольщик! – поправляет она локтем упавшую прядку, руки в земле. – Все что-то придумывает, но никогда словом не обмолвится.
– А что – тебе обязательно надо в те же оглобли?
– Так не отпускает! Пашу на него как проклятая!
Хлебом не корми, а дай пококетничать.
Настоящий валун лежит на куче щебня у стены и спокойно ждет своего часа, чтобы занять достойное место в китайской стене пана Юзика.
Я как-то заметил, что тут без крана не обойтись. Сосед возмутился: «Я его один уделаю!» Я недоверчиво глядел на камешек ростом с нашего пана, но раз в десять тяжелее. Сомневаться далее не отважился – вдруг Юзик возьмется за это дело на моих глазах и мне невольно придется принять посильное участие. Заработать грыжу особого желания нет.
– Валера, хорош балдеть! Не рассиживайся! – подает голос раскочегарившийся сосед. – Копать пора! Влага уходит!
Он стоит, опершись на лопату, отдыхает. Его раскрасневшееся лицо сияет. Он в центре мира, который сотворил сам, и этот мир ему нравится.
Балдеть он позволяет себе урывками и только в такой позе, из которой легко перейти к действию. Да и что такое культура по большому, мужицкому счету, как не балдеж? Краткая и счастливая свобода от трудов праведных. От вечного поклонения идолам Жратва и Работа.
Я ни разу не видел его откровенно сидящим, созерцающим, хотя есть у него за домом местечко с видом на широкую, высокую вербу, тоже из тех, что посадил когда-то мой дядя Миша – просто загнал колья в весеннюю землю. Но, как говорят, верба – дерево божье, и тот, кто сажает его, – сажает свою смерть. Отыскала она раньше времени и моего дядю. Пришел последним, ушел первым.
Сосед мой – создатель и потребитель вещей, имеющих вполне определенную, по преимуществу пищевую ценность. Вербы наши давно мозолят ему глаза – тень от них закрывает его участок в утренние часы. Мог бы, когда начинал стройку, немного подвинуть дом дальше от улицы. Но тогда, видимо, упустил из виду, а может, и сразу задумал лишить наш сад защиты от северных ветров. Давно подбивает спилить – сколько дров будет! Или хотя бы обрезать.
Я немного переделал пословицу и повторяю, что тот, кто пилит вербу – пилит свою жизнь. Хочешь, говорю, пили, хорошему соседу ничего не жалко, но мое дело предупредить. Вот видишь, мама заставила Володю Грека укоротить крайнюю вербу – и сократила свою жизнь.
Миф – это самая мягкая преграда, на какое-то время успокаивающая людей слишком активных и деятельных. Он добросовестно помогает старикам обуздывать молодежь, хитро запрягая ее в воз традиции.
