Робкий вспомнил физиономию шефа, живописующего реакцию престижненских землевладельцев на служебное рвение некоего Ковальчука. А ведь сами нарвались! И парень как лучше хотел. Ну, потянул не за ту веревочку…
Но чтобы такой резонанс! Да эти «святоши» чуть не поубивали друг друга. А ведь казалось – тишь, гладь и все остальные компоненты райской жизни. Ан нет же – у кого хвостик прорезался, у кого копытца, у кого… Хотя, нет, с рожками в таких местах проблем не возникает. Вернее, даже с рогами. Одна моя Люсьен чего стоит! Моя… хорошо сказано и недалеко от истины. Тьфу-тьфу-тьфу… чур, меня!
Каждая женщина имеет право на маленькие слабости – примерно так формулировала свой жизненный девиз хозяйка виллы «My Lu» Люсьен Лопатко. И неслась во времени и пространстве соответственно: легко и кокетливо, не грузясь житейскими неурядицами и косыми взглядами.
Ровно дышала на недостатки супруга, то и дело поплевывая с какой-нибудь Эйфелевой башни на его хронический левосторонний крен. Подумаешь, изменяет – да на здоровье, мы и сами не лыком шиты. И потом, адюльтер – такое притягательное слово. Только вслушайтесь: а-дюль-тер! Так и тянет поадюльтировать. А что? Не в монастырь же идти…
– Не дождетесь! – накручивала Люсьен кукиши в зеркале, адресуя их мнимым противникам своей легкой и ничем не обремененной жизни. – Не для того я столько сил вложила… Не дождетесь!
О, ей было за что бороться! Обыкновенная деревенская девочка, средних способностей и средних внешних данных явилась удивлять столицу в неполные семнадцать. Заранее рассчитала – с несовершеннолетней спросу меньше. За год можно осмотреться, пристроиться и обложить жертву со всех сторон. Потому и не стала напрягать школьных педагогов своим присутствием в десятом классе, подав документы в столичный колледж бизнеса и права.
– Пропадешь в том Минске, деточка! – заламывала руки мать, отправляя младшенькую кровинушку неведомо куда. – Осталась бы, школу окончила, замуж выскочила, дом мы бы вам справили, пока отец при делах…
– Знаю я ваше «замуж»! – стояла на своем норовистая кровинушка. – И дом ваш тоже знаю! Найдете какого пьяницу, состряпаете какой курятник – и живи. Очень нужна мне такая житуха! Сами радуйтесь, а я уж как-нибудь без этого обойдусь. Мне б только человечка найти подходящего, а там…
Поиски затянулись до новогодних праздников. К тому времени общежитие сменилось съемной однушкой, колледж – барной стойкой, а русая коса – экстремальной стрижкой.
– Без экстрима не попрет, – уверяла Люську ее новая подружка, Анна-Мари, соседка по съемной квартире и компаньонка в вечерних компаниях. – Мы ж с тобой до моделей не доросли, так?
– Так, – уныло кивала новоявленная минчанка, – прикидывая, какой высоты каблуки смогли бы обеспечить ей вожделенные модельные параметры.
Каблуков в двадцать пять сантиметров в те времена не выпускали. А родные сто пятьдесят пять позволяли быть заметной в толпе лишь в состоянии затяжного прыжка.
– Либо аккуратно поставленного ирокеза, – проникала в ее мысли на редкость проницательная Анна-Мари. – Ну-ну, не тушуйся, на крайние меры мы не пойдем, а вот с цветом поэкспериментировать можно. Думаю, под Новый год неплохо будет смотреться оранж – типа мандаринки. Да еще сразу две – не промахнемся!
В суете бара Анна-Мари сумела заарканить пригласительный на два лица на какую-то богемную вечеринку. Люська не уставала поражаться сноровке приятельницы. Сама она еще только приобретала охотничьи навыки. Макияж и солярий были успешно освоены, «секонд-хенд» прикормлен, фитнес-центр оплачен на полгода вперед (мамин кабанчик пришелся очень кстати, хотя и потребовал два дня для трансформации свеженины в конвертируемую валюту). Словом, красота набирала обороты. И требовала признания.
