Пукель хотел было отодвинуться, но вовремя вспомнил, что двигаться уже некуда. С минуту поразмышлял, как половчее выйти из положения. Остановился на последующих за зелеными бордовых крышах:
– А там кто живет?
– Там-то? – оживился Леон Степанович. – Там Мякиши живут. Славянофилы хреновы. Я это к тому, что виллу свою «Славянкой» нарекли. Выстроили терема в псевдорусском стиле, а сами из-за кордона и носа не кажут. Дифирамбы лесам да болотам пели: ах, птичечки, ах, камышики. Ах, девушки в веночках. А сами – фьюить, и через океан от всех этих веночков и камышиков – и забудьте, как нас звали! Лицемеры! Уж и физиономии их лживые забыл. Лет семь ни слуху ни духу. Вдовствует наша «Славянка», так и запиши.
Ярослав чирикнул пару слов в блокнотик и уточнил:
– А дом пустует? Или квартирует кто?
– Одно время будто бы жили. А сейчас точно не скажу. Сам постоянно в разъездах. Не услежу. Ты у Шумского спроси, он к «Славянке» ближе всех живет. Дальше-то Франека дом, а напротив – мой. Вон, на солнце навесы мои переливаются. Видишь? В прошлом году ставил! Ни у кого больше таких нет! Обошлись капризы супруги в копеечку. Захотела, видите ли, полдома навесом накрыть. Зимний сад непонятно для кого устроить. Устроил, нате вам, пожалуйста! Вид с крыши моей обалденный. А смотреть практически некому. Слушай, а давай сразу ко мне!
Ярослав непонимающе уставился на генерала.
– Да какая тебе разница, к кому сначала? Я же первый предложил. Так что по справедливости – сначала мой ты будешь. Прямо на чердаке и устроишься. Как это у вас называется? Мастерская? Да не переживай. Там все цивильно: отопление, вода горячая. Вместо пола – старая крыша с подогревом. А вместо потолка – звезды да солнце – любуйся – не хочу. Да картины твои сами собой там писаться будут, попомни мое слово!
– Ах, вы о картинах… – облегченно проглотил не успевшее разродиться возмущение лейтенант.
– А о чем же еще? Не просто так к себе зову. Я тебе не баба Клава. И с ориентацией у меня все в полном порядке, – бравый вояка многозначительно подмигнул ему, окончательно смутив парня.
Ярослав уткнулся в свой блокнот и уже не поднимал глаз для обозрения достоинств прилегающих к домам Собесского и Зайчика территорий. Между «Славянкой» и участком Собесского застрял в середине строительных работ особняк главы администрации неясно какого района. По словам свидетеля, у главы случались периоды повышенной и пониженной платежеспособности, прямо влияющие на режим строительства. Дом возводился уже лет пять, и конца сей грандиозной по масштабам и времени эпопее в ближайшей пятилетке не предвиделось.
В связи с отсутствием интереса к инертному в отношении преступления объекту, генеральские дифирамбы в его адрес Ярослав пропустил мимо ушей и страниц наполовину исписанного блокнота. Дом Собесского он решил осмотреть в последнюю очередь, прекрасно представляя все, что мог бы там увидеть. Описание, выполненное по настоятельной просьбе начотдела ушлым частником, они с майором успели прочесть еще до приезда в Престижное. Да и наведаться туда Ярослав успел. Коротко, но впечатляюще.
Леона Стефановича, как предложил величать себя генерал, хватило еще на рассказ о злоключениях Льва Зайчика, бледнолицего красавца-бизнесмена, и краткий перечень чудес на львино-заячьей территории:
– Настоящий лев наш Зайчик, уж поверь мне на слово! Что в бизнесе, что в семейных проблемах. Сам посуди: занимается мужик, хотя его и мужиком-то не назовешь, скорее, вечный мальчик, производством и сбытом алкоголя. В основном, водка. И неплохая, скажу тебе. Ну, там наливочки с национальным колоритом, бальзамчики, настоечки – без них здешняя продукция в Европе не катит. Но чтобы пропихнуть всю эту заразу хоть на запад, хоть на восток – железная хватка нужна. Это ж почти война – сквозь самопал и левак пробиться. Но Зайчик наш – кремень. Если уж ухватится, то насмерть. Никакие бандюки не прошибут. И все у него кругом схвачено: и партнеры, и законники, и налоговики, и таможня. Такими бабками, подлец, ворочает, остальным соседям и не снилось.
