– Блеск! – оценила маневр модистка. – Талию подчеркиваем однозначно. Над формой драпировки я подумаю. Сюда бы что-то еще…
– Имейте в виду: через три недели у меня важное мероприятие. Я должна быть именно в этом платье. Интерьер уже почти готов. Умоляю, сохраните стиль!
– Но…
– Вы же умница, Нешечка! Это все знают. Значит, до пятницы.
– Вы же сказали – три недели.
– Деточка, неужели вы думаете, что я пущу такое дело на самотек? Святая простота! Нам бы картинку не испортить, я же всем своим девочкам уши прожужжала про него. И фото показывала в журнале. Я должна произвести фурор! А потом собираюсь выставить платье на аукцион. Так что на создание чуда у вас целых двадцать дней – практически вечность. Да, и вот еще, вас я тоже хотела бы видеть…
Клиентка протянула стильную серебристую карточку:
– Билет на две персоны. И помните: двадцатые годы двадцатого века. Желательно в сине-зеленой гамме. Целую!
Тяжелый шлейф восточных ароматических композиций потянулся к выходу. Агнешка поспешила распахнуть французское окно и устроить сквозняк. Она терпеть не могла липких сладких ароматов. Как и – что держалось в великом секрете – их капризных обладательниц.
– Так-то лучше! – знакомые запахи наполнили комнату свежестью и покоем. – Может, цветок? – она вытянула из букета, стоящего на подоконнике, пион и приложила к неудавшемуся шедевру. – Не то…
Хотела было взяться за работу, но передумала. Вышла в сад. Рядом со спрятанным от любопытных глаз гамаком стоял сервированный для завтрака столик, который она так и не успела убрать.
– Мяу! – донеслось из гамака.
Сиреневый плед зашевелился, явив миру любимицу публики Санта-Барбару Васильевну Коханую, пятнадцатилетнюю неувядающую красавицу британку жемчужно-серого окраса. Санта-Барбара, в просторечье Варька, подарок отца к какому-то из Агнешкиных дней рождений, плевала на условности, переживая в добром здравии преклонный кошачий возраст. По весне ходила налево, озадачивая владелицу полудюжиной разномастных котят. Зиму проводила под хозяйским одеялом. Лето – в гамаке. А осень…
– До осени следовало бы элементарно дожить, – напомнила себе Агнешка и обратилась к любимице: – Иди уж, накормлю.
Аппетит у Санта-Барбары не особенно страдал от погоды и житейских неурядиц благодетельницы. А вот у самой Агнешки – наоборот. Чашка кофе осталась нетронутой. Как и мюсли. Девушка ограничилась стаканом сока и холодными гренками, совершенно не обращая внимания на то, что ест. Тревога поднималась в душе вязким утренним туманом.
Немудрено: за неделю тут такого наворотили.
Престижное считалось в округе тихим фешенебельным районом. Дюжина коттеджей. У каждого – участок в полтора гектара, собственный пляж, удобный подъезд к владениям. На границе две точки пропуска. Одна открыта круглосуточно. Посторонних – ноль целых ноль десятых. Разве что по предварительной договоренности.
Ох уж эта договоренность! В силу специфики своей профессии Агнешке в этом деле приходилось несладко. Попробуй уговори венценосных клиентов являться по расписанию! Все эти львицы, кошечки, наседки, звезды и прочие представительницы столичного бомонда терпеть не могли условностей, появляясь в любое время дня. Благо, что не ночи.
Приходилось лебезить перед охранниками. Задаривать, а порой и опускаться до взяток.
А куда деваться? Назвалась принцессой – держи марку. И она держалась всеми силами. За арендованную недвижимость, за авторитетных клиенток, за вымученный, соответствующий им стиль жизни.
