В кружащей лодке - страница 4
сквозь темные чащи небытия иль бытия иного,
хрипя, как в испорченный автомат, измученное, но – слово.
Господи, как я, когда помру, буду скучать о живущих.
Это ведь – грех? Или не грех?.. тихо в сентябрьских кущах.
А июньские бунты тугой листвы? Это было прекрасно!
Пахнущий медом и млеком лес – земного образ соблазна!
Цепляется опустошенный куст, не жалевший для нас малины…
О, Дыхание Божьих уст внутри сатанинской глины!
Классическая музыка
Да, вита бревис, арс, ей-богу, лонга…
Дрожит от наслажденья перепонка
под тяжестью классических ладов.
И все равно: пластинка, диск иль пленка:
оно не рвется там, где даже тонко.
Вот – истина. И – никаких понтов.
Переча мути норм, тщете постов,
затягивай, волшебная воронка!
Мне кажется порой, что мастера
хотели бы, чтоб некая стена
пред ними возвышалась неприступно,
будь это суд спецов иль вкус двора.
Да, в мире, где есть жизнь, а есть игра,
что-что, а нарушать канон преступно,
ты проиграешь, и довольно крупно:
Ты будешь нищ, гоним et cetera.
Рассудок, помолчи – потом, чуть позже…
Мне нечего сказать, а лишь «О, Боже!..»,
когда из тишины то мрак, то свет,
и время встало вдруг – чего же больше? –
в пространстве, а в Германии иль в Польше
гадать ни смысла, ни желанья нет.
А лишь дыханья огненного след,
а то наоборот – мороз по коже.
Деревья
Вы еще скажите про Лысенко мне, скорей я,
чем в его ботанику поверю в благодать.
Лучшее из созданного Господом – деревья.
Да и трудно что-то лучше дерева создать.
Убеждать меня в обратном – зряшная работа.
Любишь человеков ты? Ну, что же, в добрый час.
Где ты видел дерево иль мстящее за что-то,
или замышляющее что-то против нас?
Ты, любитель строек и бульдозерного скрипа,
не жалей минут своих, смотри, открывши рот,
как живет в свой смертный час трехвековая липа,
помни, как жила она и как она умрет.
«Лист клена, в пути вспоминая кошмарное лето…»
Лист клена, в пути вспоминая кошмарное лето,
слетает на спину скелетной сквозной худобы.
Печальный фашист, превращенный в еврея из гетто,
бредет вдоль руин, не предвидя дальнейшей судьбы.
Чего же вы ждали еще, почитатели райха?
Ведь это законный конец всех подобных начал,
во имя ли Одина или во имя Аллаха
фальшивый их голос в окрестностях не прозвучал.
Простая идея – убрать постоянный излишек –
убрать до конца, уничтожить его на корню! –
всех женщин, мужчин, всех старух, стариков и детишек,
и жить, без конца улыбаясь грядущему дню.
«Вновь по радио – марши. И снова…»
Вновь по радио – марши. И снова
в свежий утренний час за стеной
особиста, давно отставного,
скорбно шкаф заскрипел платяной.
То ли старые раны не парят,
то ли вовсе их нету, хоть плачь –
ишь, как он притулился – на память
шефом спьяну подаренный плащ.
По делам его, страшным и скучным,
можно долго его обличать.
Но не им же, ребятам подручным,
за священный-то долг отвечать!
Породнились и кровью, и водкой…
Но в душе-то ведь он не таков.
Жаль, у Родины, тихой и кроткой,
слишком много священных долгов.
Потакая прорехам и дырам,
тщетно балуя то, что мертво,
здесь с сыновним сержантским мундиром
затлевает одежда его.
А Угодник – невьянская школа –
ни словца. Конфискованный, чай…
Что же ты отвернулся, Никола?
Твой разбойничек-то… Отпущай!
Бывшее местечко
Горе не просит совета.
Впрочем, наверно, не зря.
Это – кленовое гетто.
Жить ему до декабря.
Желтые звезды негромки.
Тонуса не омрачат.
Прочие кроны в сторонке
чуть обалдело молчат.
Только какие-то бревна –
но при ветвях, при корнях –
Похожие книги
Книга Юрия Ряшенцева, включающая новые стихотворения последних трех лет, – отражение событий жизни целого поколения, тонкая лирика много пережившей души.Постоянно экспериментируя с ритмом, рифмой и строфикой, виртуозно владея техникой стихосложения, поэт остается сторонником классического стиха.
Живая интонация стихотворений Дмитрия Быкова всегда пропитана теми жизненными токами, которые бьются вокруг нас, в том числе и в реальной жизни. И потому эта книга и об ощущении времени.В ней собраны новые стихотворения Дмитрия Быкова, среди которых есть безусловно выдающиеся, например «Дворец», «У Бога не было родителей», «Как пахнут увяданьем рябина и сирень!», а какие еще, решать читателю, а также современное переложение пьесы Ж.-Б. Мольера «М
Андрей Дементьев – самый читаемый и любимый поэт многих поколений! Каждая книга автора – событие в поэтической жизни России. На его стихи написаны десятки песен, его цитируют, переводят на другие языки. Секрет его поэзии – в невероятной искренности, теплоте, верности общечеловеческим ценностям.«Я продолжаю влюбляться в тебя…» – новый поэтический сборник, в каждой строчке которого чувствуется биение горячего сердца поэта и человека.
Сборник юмористических и сатирических четверостиший, написанный членом союза писателей России с 2017 года. Автор 33 года отдал службе в армии, награждён боевым орденом и медалями, да и после службы работал, работает он и сейчас. И одновременно пишет стихи. Вот эти-то стихи и представлены на ваш суд. Кто-то скажет: это уже было! Игорь Губерман пишет в этом жанре, уже давно, и успешно пишет. Да, это так, и Владимир считает Губермана своим литератур
Лирические стихи, написанные автором с 2001 года по 2002, это период вдохновения и публикации стихов на литературных сайтах, в поэтических сборниках, участие в ЛИТО.
Сборник стихов. Начало СВО, гражданская лирика, философская лирика, религиозная лирика, любовная лирика. Поэма "Победители" в память деда старшего лейтенанта Черепанова Корнила Елизаровича, ветерана ВОВ, участников СВО.
Лучшая муза всей моей жизни, которой я написал за 10 лет 250 стихов.Бесконечно благодарен Богу за встречу с ней и вдохновение, а мышке – за хорошее отношение!
Михаил – списанный со счетов лётчик в результате боевого ранения. В период реабилитации приглашён на работу в крупнейший научно-технический центр страны, ведущий разработки и внедрение инноваций, в том числе и в вооружение. Получив белый халат, бедж и пропуск, он оказывается на своём рабочем месте, напичканном разной аппаратурой. Работа кажется скучной и бесполезной, а технику, что внутри кабинета, кроме как «хрень», он назвать не может. В соседн
Бог всегда рядом. Он готов подарить чудо, если кто-то молит его об этом. И чудом этим может стать любовь, причем там и тогда, когда она совершенно невозможна, – в тюрьме, незадолго до казни («На краю»). Чудом может стать случайное на первый взгляд спасение от вражеской пули («Кудрявый лейтенант»). Чудом способна стать сама смерть, если только ей дано исцелить и успокоить душу («Сирота Коля»). В этот сборник Ирины Муравьёвой вошли повести и расска