Она осматривается по сторонам, желая узнать, откуда этот голос, но никого не видит.
Как всегда, внезапно входит владелица фабрики и видит испорченную ткань на столе. Мать Веры замечает злой взгляд, направленный на нее, и ткань, испорченную ей во время работы. Она виновато смотрит на владелицу фабрики:
Простите меня, пожалуйста. Я не хотела.. Вычтите это из… Понимаете я услышала…
ВЛАДЕЛИЦА ФАБРИКИ
Мне все равно, что вы услышали. Я не могу держать работников, допускающих браки. Я вас не раз предупреждала.. (Уже громче) И с сегодняшнего дня вы уволены!..
МАТЬ ВЕРЫ
Но мне.. мне некуда больше идти..
ВЛАДЕЛИЦА ФАБРИКИ
На моей фабрике вам тоже больше нечего делать: мне нужна качественно сделанная работа, а не слепые работницы, которые только портят товар.. Сегодня вы получите расчет и чтобы завтра я вас не видела. – уходя, громко хлопает дверью.
Мать Веры встает со своего места, собирается и уходит, не в силах даже заплакать от усталости.
Непросто было устроиться на другую работу матери Веры, вдобавок ко всему муж редко бывал дома, а когда бывал – не разговаривал с женой, продолжал ее считать помешавшейся после смерти дочери. Но теплое лето спасло ее: Наталье Владимировне стало лучше.
Промучавшись с поисками новой работы, ей удалось устроиться в частный дом: утром она работала в саду, вечером прибиралась в доме, готовила ужин. Поздно вечером она, усталая, возвращалась домой, иногда готовила ужин, но чаще без сил ложилась спать, так и не дождавшись мужа.
Платили ей очень мало, аргументировали тем, что уже немолода и больна, плохо справляется с работой, но выбора не было: надо на что-то жить, а, значит, где-то работать. На мужа она перестала надеяться: ведь она так редко видела его.
Однажды, закончив работу в саду, мать Веры вернулась домой раньше обычного, отец Веры сидел на диване, он был тогда весь какой-то напряженный, как будто готовился к чему-то важному. Наташа, молча, прошла на кухню, даже не упрекнув мужа за столь длительное отсутствие, и стала раскладывать тарелки к ужину.
Когда она положила на стол третью тарелку для Верочки, Игорь вошел на кухню:
Наташа, мне надо с тобой поговорить. Мне тяжело жить в этом доме: я хочу уехать в дом родителей. Если хочешь, можешь поехать со мной, но тебе придется здесь все оставить – забыть о том, что тебя связывало с этим домом..
МАТЬ ВЕРЫ
Значит, ты хочешь, чтобы я забыла свою дочь.. Я правильно тебя поняла?
ОТЕЦ ВЕРЫ
Да, мне тяжело смотреть, как ты сводишь себя с ума. Мы сохраним память о нашей дочери в старых фотографиях, в воспоминаниях, но Веру, пойми, не вернуть. Ты должна перестать отдавать все свои деньги в больницу и дать девочке спокойно умереть.. Уже прошло больше четырех лет – после длительного времени в коме люди не возвращаются!.. Пойми ты, наконец…
МАТЬ ВЕРЫ
(с надеждой)
Но, Игорь, я чувствую, она вернется. Она должна вернуться, я слышала ее голос тогда на швейной фабрике.. Она просила у меня прощения..
ОТЕЦ ВЕРЫ
Наташа, после этого ты просто должна поехать со мной, если не хочешь сойти с ума: я боюсь за тебя, но здесь я больше не останусь.
МАТЬ ВЕРЫ
Игорь, я тебя прошу, останься, хотя бы на несколько месяцев. Мне сейчас так это нужно, как никогда.
ОТЕЦ ВЕРЫ
(раздражаясь)
Ты как будто не хочешь понимать меня… Я забочусь о тебе.. Я не хочу видеть, как моя жена окончательно свихнется. – Подходит к столу и, увидев третью тарелку, разбивает ее. – Еще более раздражаясь и уже крича: Она давно умерла! (смотрит на осколки).. Немного успокаивается: Я ухожу..
