– Надо же, ни одного огонька вокруг. Ни дороги, ни деревни. Так люди веками жили. И новости с годичным опозданием узнавали.
– Спокойнее было, – отозвался Олег.
Палатку он поставил у молодых елок, вдоволь набросав лапника под ее днище. Бросил рюкзак у входа. Повесил на шнурок маленький фонарик.
– Сюда может кто-нибудь приплыть? – спросила Аня.
– Вряд ли. Если только вроде нас. Или клюкву собирать.
– А здесь она есть?
– Наверное. Завтра поищем.
Костер догорал, и угли по его краям засветились малиновым цветом. Дальний берег стал совсем черным. Только правее, на Западе ещё светлела над горизонтом узкая полоска.
– Ты что? Замерзла? – спросил он.
– Так, ничего. От воды холодом тянет.
Олег полез в рюкзак, вытащил свитер с большим воротом, скомандовал:
– Надевай!
– Не надо. Я согрелась уже, – запротестовала Аня.
– Знаешь что! Давай без разговоров. – Он сунул свитер ей в руки.
В палатке было тепло. Пахло слежалой тканью. Укрылись спальными мешками и прижались друг к другу. Олег спросил:
– Ну, согрелась?
– Ой, так-то – хорошо. А лодку не украдут?
– Тут чужих нет. И не ходит никто.
– Но все равно тревожно, что нет жилья вокруг. И лес – страшно, и люди рядом – страшно было бы.
– Привыкнешь. Завтра одна по всему острову ходить будешь.
– Слушай, а как рыбу на костре в сковородке жарить?
– Покажу, – ответил Олег. – Как костер догорит, поставить два камушка, а между ними углей нагрести.
– А я все думала: буду рыбу тебе жарить – она и сгорит. И ты ругаться начнешь.
– С какой стати я ругаться должен?
– Ну, так. Если сгорит.
– Ты уж постарайся.
– Меня после волн до сих пор качает.
– А у меня в ушах поезд стучит. Это ещё что? Эх, комар все же пробрался.
Рассвет был тихим. Но сильно затуманило, и камыш у берега плавал в сплошной белой мути.
Олег собрал ружье, накинул через плечо патронташ и пошел вдоль берега. Метрах в ста от палатки вроде бы проглядывала протока. Вернулся за лодкой. Протащил ее по воде, увязая сапогами в пузыристой, черной тине. Выплыл через протоку к озеру.
Потянул легкий ветерок. Туман начал пропадать. Проступали очертания островка. На большой высоте проскочила стайка уток.
Шорох утиных крыльев раздался где-то правее. Втянул голову в шею, прислушиваясь, резко повернулся и увидел над водой двух крякв. Мушка ружья поймала летящую птицу и плавно проскочила вперед. Раздался грохот выстрела. Олег почувствовал, что не попал. Успел схватить на мушку вторую птицу и выстрелил в угон.
Кряква вытянула перебитое крыло и плюхнулась в воду. Олег понял, что получился подранок. Суетливо перезаряжал ружье и видел, как птица быстро приближается к зарослям камыша. Для выстрела было далековато. Прицелился получше, стараясь попасть в голову, и выстрелил. Дробь ударила по воде вокруг птицы. В ту же секунду кряква нырнула.
Быстро плыл к тому месту, стараясь не потерять его из виду и громко шлепал веслами по воде. Там, где птица нырнула, было неглубоко. В воде виднелись длинные водоросли. Вынул весло из уключины, попытался попасть в бурое пятно среди темно-зеленых стеблей. Со дна на поверхность вырвались крупные пузыри. Всплыла мертвая утка. Радости охотничьей добычи не чувствовалось. Отрада была лишь в том, что подранок не пропал.
– Олег! Олег! – кричала Аня. – Ты где?
Подплыл через протоку к островку, увидел на берегу Аню и поднял со дна лодки убитую утку.
– Я думала, они улетели, – печально проговорила Аня. – А что ты теперь с ней делать будешь?
