– Как, клюет? – спросил Олег.
– Сегодня что-то плохо, – сознался мальчишка. – Вот позавчера было! Ух, я таскал!
– Позавчера – известное дело, всегда самый клев, – ответил Олег.
– Особенно после дождя! – Мальчишка вытащил из воды леску, оглядел крючок и с размахом забросил обратно.
Дома они пили чай за небольшим круглым столиком. Олег придвинул к нему большое кресло, а Аня сидела напротив на узком диванчике под старой картиной.
– Если дом будут ломать, я это зеркало в Москву заберу, – говорила Аня. – Хотя мне его ставить некуда. Но очень жалко. Я с детства в него смотрелась. И в комоде до сих пор бабушкины вещи. – Она открыла ящик, стала что-то перебирать. – Я тебе рассказывала, что в бабушку стреляли. Вот, посмотри.
Она достала блузку с перламутровыми пуговицами. У плеча ткань была разорвана и обтрепалась бахромой.
– Это – пуля прошла. Как бритвой резануло.
Начался дождь. Они вышли на террасу. Стояли у окна, смотрели, как быстро густел, насыщался зеленый цвет старого сада и клонились к земле яблоневые ветки.
Есть что-то совсем удивительное и трогательное в этих редких встречах, говорил он себе, положив руки на её плечи, стараясь заглянуть в глаза. Она попыталась отвернуться и поправила волосы у виска. Мелькнул алый камушек сережки. Передумала и посмотрела на него. В ее глазах не было обиды. Но так ясен казался ее страх перед обидами.
– Я собираюсь уехать дней на десять, – сказал он. – Хочешь, поедем со мной.
– Вдруг взять и поехать? – будто вслух подумала она.
– Ага! – подтвердил он.
– В этом что-то неожиданное и очень тревожное. – Она отвернулась к окну.
– Чего ты боишься?
– Ты совсем меня не понял, – ответила она.
Три кряквы, шумно хлопая крыльями, поднялись из камыша, пронеслись над водой и стали подниматься в вышину.
– Вон! Полетели! – выкрикнул Олег, подняв голову и провожая птиц глазами.
Аня повернулась в его сторону и неуверенно спросила:
– И что? Мы по ним будем стрелять?
– Здрасьте! А вы как думали! – ответил Олег. – Это же – охота.
– А рыбу ловить? – с надеждой спросила Аня.
– Попробуем. Если не удочкой, то сетку поставим.
Дул сильный ветер. Лодку качало на волнах, и брызги при взмахах весел летели в лицо.
Закат не был виден из-за темно-синей тучи. Ее края чуть розовели, а выше, далеко-далеко светились алым цветом перистые облака. Солнце выглянуло на миг из узкой длинной прорехи и горело, перечеркнутое темной косой полосой, веером разбрасывало перед собой яркий, сыпучий свет.
Тучи сомкнулись. Стало темно.
Остров был рядом, за стеной камыша. Но протока все не показывалась. Совсем недалеко от лодки раздался вращающийся посвист крыльев, мелькнула, понеслась к середине озера стайка чирков.
Лодка обогнула остров. На другой его стороне ветра не было. Камыш не раскачивался и только еле слышно гудел.
Аня показала на одинокую ветлу среди камыша:
– Может туда пробраться?
– Если там болотина, мы палатку не поставим, – ответил Олег. – Ну, давай попробуем.
Он повернул лодку, несколько раз сильно загреб воду и врубился в заросли камыша. Вынул из уключины весло, встал на корму и, упираясь в вязкое дно, начал проталкивать лодку к берегу.
Старая кривая ветла стояла на маленьком зеленом островке. За ним оказалось поросшее осокой болотце. Дальше начинался твердый берег.
Олег разжег костер у самой воды и приладил над ним черный, видавший виды походный котелок. Аня поправляла горящие сучья, отмахивалась от дыма и говорила:
