Стуча зубами, приблизилась к 15 камере, нажала на рычаг, дернула на себя. Из пенала выкатился труп, покрытый кровавой простыней. Мелко крестясь, она бросила пакет на грудь мертвеца и собралась уже задвинуть его обратно.
-Что-то мало принесла, Альвинушка,– заговорил покойник и, откинув простынь, стал подниматься.
Потапова открыла рот, чтобы закричать, но сделать этого не смогла. Только захрипела. Отпрянула назад, разбив несколько банок со щелочью и кислотой, упала в дымящуюся лужу.
Илья соскочил с транспортера, подхватил старшую медсестру подмышки.
-Растворишься в кислоте, что тогда от тебя проку. Узнаешь?
Альвина кивнула.
-Сколько принесла?
-Как договаривались,– выдавила она с трудом. Пять и две.
-Что пять и две?– не понял Илья.
-Всего семь тысяч евро.
-Какие семь тысяч? Вы меня с комедиантом на двенадцать миллионов наличными и на ролс ройс развели.
-Причем здесь рол ройс? Речь ведь об умершем 98- летнем татарине? Повторяю, я не виновата, не знаю, как в капельнице вместо физраствора нашатырь оказался. Но смена была моя, сознаюсь, и готова возместить причиненный ущерб.
-К черту татарина! Говори где твой кривоногий сообщник с моими деньгами или здесь навсегда останешься!
Переведя дух, Альвина сообщила, что ее сожитель пропал несколько дней назад, а перед этим заявился домой с тяжелым коричневым кейсом. Что в нем он не сказал. И вообще она понятия не имеет о его проделках.
-Возможно, в своей берлоге отлеживается.
-Правду ли говоришь, женщина?– притянул за грудки официальную супругу Илья.
-Истину. Да что случилось-то?
Лучше пусть от меня правду узнает, нежели потом от сожителя в перевернутом виде и будет смеяться всю жизнь.
Выслушав историю, Альвина залилась таким громким, раскатистым смехом, что, казалось, в ячейках зашевелились покойники.
-Ну, Веня! Ну, Немирович-Данченко! А я думаю, чего он повадился парламентские новости смотреть. И ведь ничего мне не сказал, паразит. Ловко он тебя объегорил. Ведь это я ему на тебя в телевизоре указала, когда случайно увидела. Смотри, говорю, был дегенератом, а стал человеком. И зачем тебе, Пяткин, депутатство понадобилось, в магазине что ли плохо кормят? Директор! Поверить не могу. Как удалось куш-то сорвать?
Так же как и твоему сожителю, хотел сказать Илья. Выигрывает тот, кто блефует. Наотмашь.
Он не до конца верил жене, но чувствовал, что Альвина говорит правду. Она ни при чем. Ложь женщины, с которой долго спал в одной постели можно уловить по запаху. Когда врет, поры выделяют тяжелый адреналин. Навроде протухшей редиски. От нее пахло лишь отстоявшимся страхом и дешевыми духами.
-Где найти этого подонка?
-Ладно, постараюсь помочь. Никому не позволено моих мужей грабить. Без меня. Ответит за свою жадность. Только, чур, мне процент. Три процента. Это сколько будет…?
-Договорились,– хмуро согласился Илья.
Долго разыскивать Веню не пришлось. Он храпел пьяный в съемной квартире на Подольской улице. Хорошо, что у Альвины имелись запасные ключи. На подоконнике лежал открытый кейс, в котором не было ни рубля.
-Куда валюту, сволочь, дел? Где ролс ройс? – ухватил его за тощее горло Пяткин.
Веня проснулся моментально, как собака. Подобрал под себя колени, закрыл голову руками.
-Не бейте меня! Это все Лаврушников придумал. Помощник депутата Баблуйского. Он к нам в театр за кулисы к одной актрисульке бегает. Увидел меня и застыл как соляной столб. Ты, говорит, копия моего шефа. А ежели подгримировать, то и родная мать не отличит. Потом позвонил и предложил дело.
