– Ч-что?– опять заикаюсь.– Это не то, о чем вы подумали!
– Ты не можешь знать, о чем я подумал, сладкая. Два раза повторять не буду, снимай штаны.
– Нет!
Я в ужасе стала закутываться в покрывало, которое никак не хотело прятать меня от этого кошмарного насильника.
Мысли путались. Он что, действительно возьмет меня силой?
Боже, а что или кто ему помешает? Мы одни, я даже пошевелиться толком не могу из-за ноги.
От страха и обиды на глазах у меня выступили слезы. Папочка, прости, что я тебя не послушала! Теперь действительно придется расплачиваться за свою дурость! Телом!
Хозяин дома, которому надоело ждать, взял со стола нож и шагнул ко мне.
– Нет! Пожалуйста, не надо!– я упала на спину, закрывая лицо ладонями.– Пожалуйста!
Мужчина только ругнулся себе под нос и схватил меня за колено больной ноги.
Я попыталась вывернуться, но тут же закричала от боли. Лодыжка была вся распухшая и реагировала на любое движение. Мне не оставалось ничего, кроме как лежать, рыдать и ждать своей участи.
Йети плотно обхватил мой сапожок за подошву и потянул. Боль снова обхватила сустав огнем, и я завыла.
– Блядство. Дотянули,– пробурчал блондин.
Подцепив острием ножа голенище, он рывком распорол его.
– Что вы делаете?
Но он даже не взглянул на меня. Еще подрезал плотную кожу обувки и стал аккуратно ее стягивать. Вид у него был вполне мирный. Уверенный в том, что он делает.
С таким лицом женщин насиловать не набрасываются. Эта мысль меня успокоила и я, все же со страхом, но уже и с интересом стала смотреть, что он делает с моей ногой.
Сняв уже бесполезный сапог, Йети его отбросил к печи. Стащил шерстяной носок, потом тонкий трикотажный. Нога выглядела плохо. Отекшая почти до пальцев, она напоминала багрово-синюшный валик.
Я закусила губу.
Неужели я потеряю ногу? Стать инвалидом в двадцать три года?
Сильными, словно железными пальцами, мужчина стал надавливать на опухоль. Я стиснула зубы и старалась не орать. Он явно хочет помочь, только непонятно пока как.
– А теперь, терпи,– предупредили меня.
И не успела я сообразить, как он дернул мою ступню с такой силой, что в голове взорвался сноп искр. Я заорала так, как никогда в жизни. Наверное, все птицы в радиусе километра услышали мой рев и на всякий случай улетели подальше.
– Ну, сказал же, не ори,– поморщился незнакомец.– Сустав на место встал.
– У-у-у,– жалобно провыла я в ответ.
Лодыжка болела нещадно, но с каждой секундой все меньше и меньше.
Мой пугающий спаситель поднялся и отошел. Пока я пыталась успокоиться и хватала ртом воздух, он занес с улицы поленьев и занялся печкой. Каких-то несколько минут и в ней загудел огонь. Живительное тепло стало разливаться по избушке.
Все еще всхлипывая от пережитого и держась за ногу, я наблюдала за мужчиной.
Он на меня не обращал внимания. Молча занимался своими делами. Принес в ведре снега и поставил его оттаивать. Откуда-то из-под стола достал видавшую виды кастрюльку. Накинул куртку и занес с улицы замороженную тушку зайца.
Наверное, зайца. Дичь я за всю свою жизнь и не видела ни разу.
И не ела.
Я невольно сглотнула голодную слюну.
Ловкими быстрыми движениями, прямо на пороге дома, мужчина разрубил небольшим топориком мясо. Разобрал его на небольшие куски и все сложил в кастрюлю. Залил водой, круто присолил и бросил какие-то приправы из бумажных пакетиков.
Я внимательно наблюдала за ним. Все получалось у него так ловко и быстро. Посуда, специи – все у него было разложено по своим местам. Я даже и не заметила всего этого вначале. Не до того было, наверное.
