Хотя, толку от того телефона?
Только время можно посмотреть. Сигнал тут не ловится все равно.
Я опять улеглась. Организм намекал, что неплохо бы снова прогуляться до вчерашнего сугроба, но я решила терпеть сколько смогу.
Вдруг опять упаду? А спаситель мой спит как младенец. А если проснется – опять будет орать. И что страшнее, замерзнуть насмерть или слушать его маты?
Через полчаса тело стало затекать. Лежать дольше было невыносимо. Да и за окошком стало не так темно, в домик пролилось синеватое снежное свечение.
Сползала с постели я как шпион. Медленно и осторожно, чтоб не разбудить мужчину. Натянула штаны, ругаясь про себя на шуршащую ткань. Хотелось пить, но воды в ведре, где таял вечером снег, не было.
Натянув шапку до глаз и куртку, я подхватила ведро и выбралась на улицу. Воздух, как живительная влага, хлынул в легкие. Сухой колкий снег закружил вокруг, закрывая обзор.
Ох, ну и мороз здесь! Освежил, взбодрил и заставил двигаться.
Первым делом я потопала за домик. Воткнула ведро в сугроб, расчистила себе место валенком и присела. Тщательно засыпав место своего преступления обратно, фыркнула.
Как дитя, вот точно!
Нагребая чистый снег в ведро, я хихикала. Главное, не набрать того, что с желтым оттенком! А то устрою нам обоим уринотерапию.
Сунула пригоршню снега в рот. В детстве мне так делать не разрешали, хоть сейчас попробую. И снова засмеялась сама себе. Вкусно, только зубы ломит.
Прокравшись в дом, я водрузила ведро на печь.
Тихо-тихо, как мышь разделась и посмотрела на хозяина дома.
Спит. Даже веки не дрожат.
Только ровно поднимается и опускается могучая грудь. Я поймала себя на мысли, что любуюсь им. Красивый же! Как богатырь из русских сказок. Большой, мощный, сдержанный.
«И сексуальный до жути. Так бы и съела»
Подумала и сама испугалась своих мыслей. И они мои? Приличной девушки из строгой интеллигентной семьи?
Знала бы мама!
Я хмыкнула и взялась за веник у двери. Тщательно почистила свои валенки от снега. Растает на них, обувь станет сырой. Только простуды мне не хватало в этом аду.
С Йети станется, он меня этой вонючей черной штукой еще и накормит, чтобы вылечить.
Я села на стул и засмотрелась на него. И все же, почему он мне помогает? Мог ведь и бросить. Но нет, возится, кормит, лечит. Насильники так вроде бы не поступают, им все равно, кого тащить в постель.
Может, он эстет?
Если бы хотел помочь сразу, то предложил бы проводить до деревни. Оттуда можно хоть как-то связаться с большим миром. И там Славка, я же сразу об этом предупредила. И мне было бы хорошо, и Йети избавился бы от головной боли.
Странно все это, странно.
Я не сразу заметила, что мужчина проснулся. Засмотрелась на его грудь, задумалась. А когда очнулась, столкнулась с направленным на меня взглядом. Спокойным, равнодушным.
– Привет,– я смутилась, покраснела как девчонка, отвела взгляд.
– Привет.
Услышать что-то в ответ было так удивительно, что я ошалела. Он что, мне ответил? Сам? Просто так, без злости?
– Как нога?
– Все хорошо вроде бы. Не болит почти.
Он поднялся рывком. Уже не обращая внимания на меня, расправил плечи, потянулся большим телом. Мышцы перекатились вздутыми буграми по плечам, рукам. Толстые словно канаты, крепкие даже на вид.
Сердце у меня затрепыхалось как сумасшедшее. Колотилось в груди, сбивало дыхание. Внутренние мышцы напряглись непроизвольно. Возбуждение снова стало откровением для меня самой.
