– Ты виделась с ней, – не спрашивал, утверждал. – Кто позволил тебе забрать украшение?
– Ты забываешь, с кем говоришь, щенок. Твоя потаскушка сама отдала мне его.
– Не смей так говорить. Ты ее даже не знаешь. Держу пари, ты вынудила ее это сделать. – Повернувшись к двери, вновь собрался уходить.
Да какого хрена? Я поговорю со Стасей. Уверен, нам просто нужно встретиться, и она все объяснит. Всему должны быть чертовы причины.
Официантка… Да хоть уборщица! Не работа делает человека человеком. В конце концов, я не собираюсь прямо завтра тащить ее в ЗАГС. Нам хорошо вместе, а деньги… Иногда мне кажется, что деньги избавляют людей от человечности, выжигают все хорошее, оставляя пустоту.
Сколько бездушных кукол я видел? Молодых девчонок, уверенных в том, что мир вертится исключительно вокруг них. Для них жизнь – это новые шмотки, клубы, ровный загар да разговоры о том, у кого яхта длиннее и член больше. Так плохо ли, что Стася не одна из них?
Да, беседа определенно нужна. Расставить все точки над и – важно, если мы собираемся вместе отправиться в Великобританию. Не люблю, когда что-то скрывают. Без доверия не бывает дружбы, как и хорошего секса.
– Побежишь к ней выяснять отношения? На что ты надеешься? Твой брак предрешен, и ты знаешь об этом.
Больше не оборачивался. Так и стоял спиной, забивая гвозди в крышку гроба родственных связей:
– Ты не можешь распоряжаться моей жизнью, и мне плевать на твои договоренности. Сегодня мы со Стасей уезжаем. И знаешь, если я вдруг захочу жениться на ней, ты станешь последним человеком, у которого я спрошу совета.
Она еще что-то говорила мне вслед, что-то кричала, но… наплевать. Давно пора искать свою жизнь, давно пора отойти от маминой юбки.
Звонил Стасе, то есть Насте, пока добирался до дома. Не выпускал телефон из рук, упаковывая вещи в чемодан. Пелена злости застилала глаза. Разве трудно поднять хренову трубку? Не думал, что поведет себя как малолетка, не отвечая на звонки. Это бесило. Самолет через два часа, а я пытаюсь найти иголку в стоге стена!
Равномерные гудки сменились тихим голосом лишь тогда, когда завел мотор тачки. Думал, прибью ее, однако не успел сказать ни слова.
– Мы не можем больше видеться, прости, – прозвучало слишком жалко, а внутри что-то оборвалось. Сломалось, взорвалось, разбилось вдребезги.
– Где ты, мать твою? Ответь, где ты, и мы поговорим, – слишком грубо, но не мог совладать с собой. Контроль летел к чертям.
Вся ситуация – и мать, и Стася, чтоб ей пусто было, Настя, – словно груда камней упала на плечи. Хотелось встрепенуться, отбросить последние события и уехать в ебаный закат, да только взрослые люди так не поступают. За запятой, за многоточием навсегда останется шлейф неудовлетворения. Только точка избавит от прошлого, разрешит открыть чистый лист.
– Да чтоб тебя! – выругался, когда услышал гудки.
Просто сбросила, как сопливая девчонка. Не узнавал в ней свою Стасю. А возможно, ее никогда и не было. Только тень, только ложь, только пыль.
Сигарета жгла пальцы, фильтр начинал дымиться и вонять, а я по-прежнему не трогался с места и наебуривал по одному-единственному номеру. То занято, то не берет. Сука, выпорю, когда найду! Убила мне все нервные клетки.
В бешенстве ударив руками о руль, замер, потому что гудки сменились тихими всхлипами.
– Да что тебе нужно от меня? Что вам всем от меня нужно? – прокричала, проглатывая слова.
