В омут с головой - страница 2

Ханиф Абдурракиб сказал, что влюбленность – это «растущее желание, которое не может воплотиться». Ты упоминаешь ту девушку в разговоре с лучшим другом, стараясь собрать ее образ из воспоминаний прошлого вечера – как будто соединяешь фрагменты мелодии в новую композицию.

– Стой, я ее, кажется, не помню.

– Высокая такая.

– Ага, ладно.

– Была в черном.

– Не-а, не помню.

– Смотри, вот бар, – ты складываешь руки буквой L. – Я стою здесь, – показываешь на уголок.

– Постой-ка.

– Ну? – говоришь ты раздраженно.

– Тебе поможет, если я скажу, что весь вечер накуривался и вообще ни черта не помню, вообще?

– Толку от тебя никакого.

– Да не, я просто напился. Сильно. А что дальше было?

– В каком смысле?

Вы сидите у него в гостиной с чашками чая в руках. Игла проигрывателя поскрипывает по винилу – ритмичный бам, бам, бам. Медитативный пульс.

– Ты встретил любовь всей своей жизни.

– Я такого не говорил.

– Да? «Я был на вечеринке и вдруг почувствовал что-то, чего раньше не ощущал, а когда обернулся, там стояла эта девчонка, нет, – девушка, и у меня дыхание перехватило».

– Иди ты, – говоришь ты, откинувшись на спинку дивана.

– А что, если вы больше никогда не встретитесь?

– Тогда я приму обет безбрачия и уйду жить в горы до конца моей жизни. И следующих жизней.

– Радикально.

– А ты бы что сделал?

Он пожимает плечами и встает, чтобы перевернуть пластинку. Резкий скрип, как иглой по стеклу.

– Есть еще кое-что, – говоришь ты.

– Что?

Смотришь на потолок.

– Она встречается с Мелиссой. Девушкой, которая нас познакомила.

– Чего?

– Я узнал это после нашего разговора.

– Ты прям уверен?

– Видел, как они целуются в углу.

Твой друг смеется и поднимает руки:

– Эй, я тебя не осуждаю. Нельзя же так сразу понять. Но у тебя есть вариант… – Он жестом показывает ножницы.

Как избавиться от желания? Дать ему голос – значит дать ему плоть, в которой оно будет жить и дышать. То есть, как сказала твоя бабушка, посадить семечко, зная, что как-то и почему-то оно прорастет. То есть признать и утвердить что-то, существующее на грани твоего понимания.

Но даже если это семя прорастет, а тело будет жить, дышать и развиваться, нет никакого обещания взаимности. Или даже просто еще одной встречи. К тому же сейчас сезон летних влюбленностей. Ведь даже если ты расстанешься с новой знакомой в якобы бесконечную ночь, даже если ваши пути разойдутся и ты заснешь в одиночестве, вспоминая мгновения близости, чтобы, спотыкаясь, добраться до забытья, – в щель между шторами твоего окна все равно просочится кусочек лета. Придет следующий, длинный день, а затем не менее длинная ночь. Будет другой клуб или пикник почти без еды, зато с морем выпивки. В темноте будет другая улыбка другой незнакомки или, может, ее взгляд через весь сад. Она коснется твоей руки, когда вы оба повалитесь со смеху от пьяной шутки. Не дыша, ты ворвешься в дверь, касаясь изгибов незнакомого тела или молча пытаясь найти уборную в незнакомом доме.

Иногда, чтобы воплотить свое желание, лучше всего дать ему вырасти и расцвести. Почувствовать, позволить ему застать тебя врасплох и сжать до боли. Что может быть лучше представления о том, что ты идешь к любви? Иногда лучше подождать, поставить в вазу – там безопасно – уже раскрывшийся цветок и менять воду, пока он не завянет от своей участи, а там уже безучастно его выкинуть.

В следующий раз ты видишь ее в баре за два дня до Нового года. Ты предложил встречу здесь и сам на нее опоздал. Всего на пару минут, но опоздал. Извиняешься; она не сердится. Вы обнимаете друг друга, поднимаетесь по лестнице, затем по эскалатору, болтаете обо всем подряд. Ты немного запыхался, чуть-чуть вспотел, но если она и заметила, то ничего не говорит – ни голосом, ни любопытным взглядом.