В омут с головой - страница 3

Выбираете, где присесть – зеленый бархатный диван из двух секций. Легко жонглируете темами общения, как старые друзья, и вам приятно говорить на уже общем языке. Вокруг себя вы создаете маленький мир, только для вас, на этом диване, и выглядываете оттуда в большой мир, который с неизменным постоянством поглощает даже самых живых и настоящих из вас.

– В прошлый раз ты сказал, что фотограф, – говорит она.

– Нет, это тебе сказали, что я фотограф, а я смущенно замялся, – парируешь ты.

– Почему?

– Ты поступила точно так же, когда речь зашла о твоей актерской карьере, разве нет?

– Это не ответ на вопрос.

– Сам не знаю, – говоришь ты, – но да, я занимаюсь фотографией.

За окном – суетливая Пикадилли. Какой-то мужчина старательно дует в волынку, мелодия доносится до вас. Вечер пятницы, город в угаре и мечется, не зная, куда себя деть.

– Наверное… – начинаешь ты, – наверное, просто ты знаешь правду о себе и хочешь защитить эту правду. Я знаю: я фотограф, но если кто-то скажет то же самое, все изменится – ведь то, что думают обо мне, не равно тому, что я сам о себе думаю. Прости, я тебя запутал.

– Нет, я понимаю. Но почему чье-то мнение должно менять твое отношение к самому себе?

– Не должно.

– Ты просто мастер уходить от ответа.

– Разве? Я не специально.

– Да я прикалываюсь, – говорит она, подтверждая это мягкой улыбкой.

– Это п… – Ты замолкаешь и хмуришься, пытаясь поточнее выразить мысль. – Никто не может жить в вакууме. А когда впускаешь в свою жизнь людей, то становишься уязвимым, и они могут как-то повлиять на тебя. Или это я бред сейчас сказал?

– Не бред.

– А что насчет тебя? Ты в самом деле актриса?

– Ммм, попозже расскажу. Мы отошли от темы.

– Отошли.

– И что ты думаешь о моем предложении? Как и сказала, я ничего не смыслю ни в фото, ни в видео, так что будет круто, если ты поможешь. Круто будет поработать вместе.

– Хммм, – произносишь ты, растягивая мгновение тишины. – Я да, то есть нет. Не думаю, что хочу участвовать.

– А-э? – Не столько вопрос, сколько непроизвольный выдох вырывается у нее, от шока она вжимается в диван. Накрывается своим пальто, а ты смотришь, как оно взлетает и падает, словно одеяло. Протягиваешь руку, берешь ее за торчащий из-под ткани локоть. Сначала виден лоб, затем появляются напряженные брови, внимательные осторожные глаза. Она сдерживается, чтобы не крикнуть.

– Да я пошутил, честно. Я очень хочу поучаствовать.

По выражению ее лица видно, как она борется с собой. На шутницу нашелся шутник.

– Ну ты и гад! – Она смотрит на время. Вы в баре уже два часа.

– Может, выпьем чего-нибудь? Отметить это новое… сотрудничество? Мне точно надо выпить. – Она встряхивает головой, все еще не до конца веря в произошедшее.

Ты рад, что она тебя попросила.

Вы спускаетесь на нижний этаж бара. Ночь волочится следом, не в силах угнаться за вами. Со стола на вас смотрит пара полупустых пузатых стаканов.

Уже далеко не первые сегодня. Сознание слегка поплыло, ты пытаешься ухватить суть происходящего. Львиная доля веселья теряется за необходимостью держать его в целости и сохранности, и ты очередным глотком стараешься заглушить внутренний голос, требующий ясности. Все в порядке, думаешь ты, все правильно. Она быстрым шагом возвращается из дамской комнаты. На оконном стекле пляшут отражающиеся огни Лестер-сквер. Она протягивает руку, будто хочет поймать их, теряет равновесие – и на краткий, волнующий момент ее голова оказывается у тебя на коленях. Так же быстро она поднимается смеясь и тянется к красивому свечению.