В ответе за любовь - страница 2



Недоказуема печаль…
Плывёт непойманная щука,
Звучит расстроенный рояль…

Высший пилотаж

Прошли дожди, вернули в лето,
И чешуёй блестит волна.
Горит роса в полоске света,
Прожилка на листве видна.
Уже завядшая местами,
Подбита яркой желтизной,
Пугает птиц, что над ветвями
Кружат с утра над головой.
Экзаменуют желторотых,
Срываясь в высший пилотаж.
Всё просто: «бочка», «развороты»,
«Хук», «чакра» и ещё «вираж»[1].
Пока «зеркалить» бесполезно:
Трудна наука для юнцов.
Признайте старый опыт честно,
Примите помощь от отцов.
У вас есть время для полётов,
Для совершенного крыла.
«Стрижи» – другие из пилотов
Умеют то, что вы – едва.
А это – люди, просто – парни.
Крылом в крыло – и в облака.
Они и вас обучат тайне,
Красуясь в воздухе слегка,
Умело удержать границы,
Полёты коршунов пресечь.
Завидуйте полётам, птицы,
Как гнёзда надобно беречь…
Прошли дожди, вернулось лето.
Нужней побольше мудрых дней,
Чтоб научилась жить планета
Среди «Стрижей» и журавлей.

Помыл окно

Помыл окно… За ним беспечный грай,
От солнца пятна света, в гуще – тени.
И всё обычно: за апрелем – май,
А дальше лето с островками лени.
Но главное – весь мир через окно,
Без пятен и разводов непогоды.
Вселенское великое панно,
Для жизни на земле, двоим в угоду.
Протёр от пыли в холле зеркала.
Поближе разглядел свою особу:
Сложил давненько два своих крыла,
А за грехи – нет места ставить пробу.
Стекло окна и зеркало – стекло.
Но в серебре – немое отраженье —
Такое удивлённое лицо
От пониманья, своего прозренья…

Странный Дед

Жил-был в подъезде странный Дед
С большой и белой бородою.
По клетке лестничной – сосед
Кивал, увидевшись со мною.
Пытался с ним заговорить,
Спросить о внуках и здоровье,
Но он молчал, как монолит
Иль не любитель пустословья.
Под Новый год Дед учудил:
Поставил рядом с домом ёлку.
Хватило ловкости и сил
Украсить каждую иголку.
Гирлянды сверху в три ряда,
Звезду Кремлёвскую в придачу.
Весь дом взирал, как борода,
Тянул три кабеля, чудача…
И где-то к полночи зажёг
Под первый снег огни на ели,
Когда не съеден был пирог,
И не распелись менестрели.
Весь дом собрался поглазеть,
Закуски захватив с собою.
А выпив, громко песню спеть,
Под фейерверки над толпою.
Узнал соседей имена,
Невест весёлых телефоны.
Разлил два ящика вина
Кокеткам – дамам и знакомым.
Потом, вдруг вспомнив, тост поднял
За Деда, что украсил ёлку,
Под Новый год, кто в круг собрал
И познакомил нас надолго…

Уже деревья тронула подпала

Уже деревья тронула подпала
И не жарой, а крыльями времён…
С утра пахнула свежесть опахала
С далёких гор и северных сторон.
Звенят пичуги, но не так, как прежде:
У каждого заботы и семья.
Птенцы в полёте с каждым днём прилежней,
Учёба небом не проходит зря.
Они парят над летом уходящим
И мошкару глотают на лету,
Над Чёрным морем самым настоящим,
Пригнавшим к людям тёплую волну.
Так благодарны теплоте песочка,
Жаре щадящей, с песней в высоте.
В конце романа рано ставить точку —
О страсти пишут двое на холсте.
Скрипит кровать, сплелись тела в экстазе,
В случайных встречах есть и парадокс.
В семейной жизни, как от эвтаназий,
Всё от того, что вышел счастья срок,
И в каждом часе скучно и обычно…
А здесь – о чувствах можно говорить,
Без горькой правды выглядеть прилично:
Судьбу-злодейку вновь благодарить.
Уже деревья тронула подпала —
И не жарой, а крыльями времён.
Остатки от вина на дне бокала…
А час разлуки предопределён…

Снежный колдун

Воронкой белой снег кружится,
Под фонарём пурга видней.
Укрыты капюшоном лица