– Задел? – переспросила Катя. – Ты уверена, что он не нарочно?
– Ни в чем я не уверена! Но… он никогда меня раньше не бил.
– Сходи к Софье Михайловне, поговори с ней, – посоветовала Катя.
– Я что, так и буду каждый день к ней шастать? Из-за каждого чиха? – рассердилась Этери.
– Это не чих. Это серьезное дело. Давай ей позвоним. Давай я сама позвоню.
– Не надо, – отказалась Этери. – Я и так чувствую себя полной дурой.
– Фирочка, ты вовсе не дура. И ты ни в чем не виновата. Давай с ней посоветуемся.
– Ничего уже не исправишь, – упрямилась Этери. – О чем советоваться?
– Она точно скажет, нарочно или не нарочно.
– Ну, допустим, нарочно. Ну и что? Дальше что?
– Фира, ты что, не понимаешь? Тогда тебе нельзя с ним больше встречаться! Мало ли что ему еще в голову взбредет? Да, а дети? Детей же надо беречь!
Этери задумалась.
– Тут бояться нечего. Он сам не рвется встречаться с детьми. Только и думает, что о своей золотуське.
– Ты говорила, это она зовет его золотуськой.
– А не один ли хрен? – скривилась Этери. – Я хотела ему про пожар рассказать, а теперь не буду.
– Расскажи мне.
– Пошли покурим, – предложила Этери.
– Ладно.
Катя покорно поднялась из-за стола. Ей хотелось сказать, что Этери слишком много курит, но она это уже говорила и теперь решила промолчать. Они вышли на крыльцо. В большом доме были отапливаемые веранды и балконы, а вот в гостевом не было. Пришлось одеться.
Этери рассказала, как Сандрик устроил пожар, как бригадир ей назло заливал дом водой и как она позвонила министру.
– Ну, Фирка, ты даешь! – восхитилась Катя. – От тебя умереть можно.
– Ловим кайф, где можем, – мрачно пошутила Этери. – Вот только не знаю, говорить Левану или нет.
– Ты же хотела не говорить…
– А вдруг это против меня обернется? – неожиданно зло ответила Этери. – Вдруг он потом меня попрекнет, что я ему вовремя не сказала? Я тут знаешь о чем подумала? Попрошу адвоката. Я сегодня у него была, доверенность оформила. Он мне ужасно понравился. Ты его знаешь, это Понизовский.
– Да, я его знаю. Он был душеприказчиком Голощапова, помогал Герману в права наследства вступить. Он очень толковый и знающий, – подтвердила Катя. – И что ты придумала?
– Я его попрошу. Ну, сказать Левану про пожар. Завтра же суд, они там встретятся. Пусть он скажет.
– Это мысль, – одобрила Катя. – Позвони ему.
– Сейчас позвоню. Я еще кое о чем попросить хочу. Он мне предлагал больше денег с Левана стребовать за этот фингал, а я отказалась.
– А теперь передумала?
– А теперь передумала. Пусть платит, раз он больше ни на что не годен. Мне пожарный инспектор сказал, что я страховку не получу, потому что Сандрик поджег. Скажу тебе честно… – Этери глубоко вздохнула и затушила сигариллу. – Пошли в дом. Да, так вот. Скажу тебе честно, я этот дом не люблю. И никогда не любила, только сама себе не признавалась. Я его, конечно, отремонтирую, но мне хотелось бы его продать. Он слишком велик. У меня сил нет бродить по этим хоромам.
– Это потому, что ни черта не ешь, – вставила Катя.
– Как это я не ем? А пироги? Кстати, я еще мороженого хочу.
– Ну это запросто. Но сначала позвони Понизовскому. А я пока тарелки достану.
Этери позвонила.
– Павел Михайлович, прошу прощения за беспокойство. Это Этери Элиава. Вы мне советовали взять с мужа денег побольше…
– Но вы отказались. А теперь передумали?
– Да, передумала. Я от вас приехала, а в доме пожар. Мой сын поджег, чтобы папа вернулся. Вы можете ему завтра передать?
