Дверь открылась, стукнув по голове Гюльнару Махмудову.
– Ты что тут делаешь? – рассердилась Евгения Никоновна. – Опять под дверями подслушиваешь?
– Я не подслушиваю, больно надо! Я хотела постучать…
– Ухом хотела постучать? – Евгения Никоновна схватила Гюльнару за распаренное и красное от усердия правое ухо, но тут же отпустила. – Ты с двух дежуришь по младшей группе, я ничего не путаю? Ну и где группа, а где ты?
– Тоська опять плачет, – пожаловалась Гюльнара.
– А ты успокоить не можешь. Гюльнара, ты не отрабатываешь постой. Еще раз увижу под дверями – отправлю в милицию, пусть там с тобой разбираются. Марш на дежурство! Не хотите ее взять? – насмешливо спросила Евгения Никоновна, когда Гюльнара убежала.
– Я таких хабалок на дух не переношу, – призналась Этери. – Одну позавчера уволила, вот теперь на ее место Дарью с Марьей наняла. Вакансия уже закрыта, – улыбнулась она Евгении Никоновне.
Та улыбнулась в ответ.
– Извините, я побегу посмотрю, кто там плачет. Детей нельзя оставлять без присмотра. До свиданья.
– До свиданья.
Этери спустилась вниз, нашла кабинетик Софьи Михайловны и негромко постучала.
– Можно?
– Входите, я уже закончила. Сейчас домой поеду. А вы – к Самохвалову.
– Давайте я вас на машине подвезу, – предложила Этери.
– Да я такси вызову, – отказалась Софья Михайловна. – Скажите лучше, вы взяли кого-нибудь?
– Взяла. Я вам по дороге расскажу. Вы где живете?
– В Сивцевом Вражке. Тут пешком дойти можно, но мне уже тяжеловато…
– Вот и давайте я подвезу. Зачем вам час такси ждать? А пешком – слишком далеко. – И Этери вызвала по мобильному водителя.
– Ну ладно. А вы не опоздаете?
– Я успею.
– Вы же столько времени ничего не ели! – спохватилась Софья Михайловна.
– Ничего. Мне все последнее время есть не хочется.
– Это очень плохо.
– Знаю, – усмехнулась Этери. – Только не говорите мне, чтобы я показалась врачу. Я ем. Через силу, но ем. Идемте.
Они вместе вышли из здания приюта.
– Хотите сесть спереди? – предложила Этери. – Там удобнее, ногам места больше…
– Нет, я лучше сяду сзади, рядом с вами, если вы не против, – отказалась Софья Михайловна. – Мы же хотим поговорить.
– Тогда садитесь справа, – Этери сама открыла дверцу старой женщине, махнув водителю, чтоб не выходил, – а я слева.
Она захлопнула дверцу за Софьей Михайловной, обогнула машину и села.
– Игорь, едем в Сивцев Вражек. А потом на Миусы. Вы поели?
– Да, Этери Авессаломовна, поел.
– Вот и хорошо. Я взяла двух женщин, – повернулась Этери к своей спутнице. – Гурьянову и Веденееву.
– Прекрасно. Вы не пожалеете.
– И еще одну обещала на курсы грумеров устроить. Это такие собачьи парикмахеры. Но у нее ключица сломана…
– Муж табуреткой угостил, – сухо сообщила Софья Михайловна. – Она чудом жива осталась.
– Я чувствую себя Пьером Безуховым, – призналась Этери. – Он хотел делать добро, а выходило наперекосяк. Боюсь что-то сделать не так.
– Не волнуйтесь, пока у вас все прекрасно получается. А если что не так, мы с Евгешей поможем.
– Я хотела спросить о ней… если можно. О Евгении Никоновне. Почему она этим занялась? Почему открыла приют?
– Вы уверены, что не хватит с вас на сегодня страшных историй? – с грустной усмешкой спросила Софья Михайловна. – Готовы выслушать еще одну?
