– Я, да с компьютерами связано, денег достаточно, главное жить своим умом. Вот и понимаешь, тошно смотреть на страну, где все загнаны в какое-то полускотское состояние. Вот хоть друзья мои – Константин, Николай, хотя Николай скорее приятель, чем друг – преподаватели, столько учились, а что они получают? Николай кое-как перебивается. Константин считай на обеспечении у родителей, так что может тратить все свои деньги на свои поездки туда-сюда, – Павел улыбнулся, – правда такой он чудак, про политику ему, ну вот ни капли не интересно. Плевать он на нее хотел. А такой умный парень, мог бы хоть в интернете работать, обзоры делать, новости продвигать. Но его не сдвинешь.
– Ну я считай уже сдвинулась, так и будет. Давайте, с друзьями меня своими познакомь, могу действительно в интернете деятельность развивать, раз ты веришь, что это может что-то изменить. И на митинги с тобой, с вами поезжу – пока…ну в общем пока ездить будешь. Или пока не уеду я отсюда.
– А ты можешь уехать снова? К себе? В это самое «издалека»?
– Туда? Нет. Но знаешь тут не бывает ничего постоянного. В общем мы с тобой договорились. Я за то, чтобы пытаться, может в этом и весь смысл.
– Отлично, я только рад тебе тогда.
– Допивай свое пиво и пойдем, пройдемся, хочу посмотреть, как там все…выглядит.
– Один момент, Лизок, – Павел вновь рассмеялся.
8. Коридор. Тиканье. Николай и Константин[24]
Все кажется словно сном – длинный коридор, уходящий в обе стороны, как кажется в бесконечность, абсолютное пространство или относительное. В этом абсолютном или относительном пространстве раздается мерное тиканье настенных часов. Николай и Константин сидят на столь же длинной, как и сам коридор, скамейке. Николай:
– А, как мы здесь оказались?
– Я не знаю. Доктор все же умер, не дождавшись ее, это так печально.
– Но жизнь все же торжествует над мраком и смертью.
– Это ты сказал?
Николай удивленно:
– Нет, я вообще не понял, о чем ты.
– Мне как-то не по себе здесь. Здесь нас как будто и не должно быть.
Внезапно раздается шепот:
– Только Река знает…
Коридор начинает потрескивать, зудеть, сжиматься и разжиматься, загибаясь в дугу, а затем в кольцо. Николай:
– Надо бежать.
Они бегут, бегут невероятно долго, но все время оказываются словно в начальной точке. Константин, переводя дыхания:
– Та девчонка все-таки спрыгнула со здания вниз, почему так постоянно выходит?
– Потому что он помешал ему. А может так хотел другой. Их не разберешь. – Николай:
– Не смотри на меня, это опять не я говорил.
– Да кто же тут шутки с нами шутит?
– Присмотритесь!
Сквозь стены коридора начинает проступать комната, заставленная всякими вещами, двумя компьютерами, диваном. На стенах обои серого и синеватого цветов. В двух объемистых шкафах большое количество книг. На диване сидит молодой человек, которому явно не мешало бы побриться и постричься. Он лихорадочно что-то печатает на своем компьютере, под музыку, которая напевает:
«Valentine is done, Here but now they’re gone»
Молодой человек оборачивается по направлению к Константину и Николаю и разглядывает их с каким-то исследовательским интересом. Он выглядит целиком поглощенным своим занятием. Рядом с компьютером исходит дымком чашка кофе. Его карие глаза сосредоточены. А когда он печатает пальцы быстро стучат по клавишам, лишь изредка замирая, словно то что он пишет, не является плодом его мысли, а изливается в его голову откуда-то сверху.
