В ожидании Романа - страница 21

Первой зашла Света. Была она там довольно долго. Аня ждала подругу во дворе. Она подставляла лицо солнцу, разглядывала паутину на тонких, уже голых березовых веточках, искала красивые листья… Ей почему-то, как в детстве, захотелось засушить некоторые из них, сохранив таким образом их цвет, запах и, если возможно, настроение сегодняшнего дня. Неожиданного, удивительного, красивого дня…

Она вспомнила, как в начальной школе им дали интересное задание: сделать гербарий. Занятие настолько увлекло юную Анечку, что она не только традиционные листочки засушивала, но и травинки, и поздние цветы. Попросила у дедушки толстую энциклопедию.

– Зачем тебе? – удивился тот.

– Гербарий буду делать, листики засушивать…

– Гербарий? Хорошее дело! – одобрил дед. – Бери, конечно! Только аккуратно… Каждую прожилочку разглаживай, каждую былиночку раскладывай. Как положишь, так и засушится. А потом мы с тобой красивый альбом оформим. И зимними вечерами будем перелистывать страницы, вдыхать запах осени и любоваться…

Хорошо говорил дедушка, только ничего подобного не случилось той зимой, потому что Анин альбом был признан лучшим в классе и отправлен на выставку, где и провисел до следующей осени… Аня, с одной стороны, была этому рада и даже гордилась столь высоким достижением. А с другой, так иной раз хотелось вспомнить прошедшую осень, полюбоваться своим творением… Ан нет, альбом оставался на всеобщем обозрении и для частного просмотра был недоступен.

С тех пор появлялась у нее легкая грусть при виде облетающих листьев и увядающей травы…

Когда Света появилась на пороге, Аня предстала перед ней с целой охапкой листьев и с букетиком осенних цветов…

– Аня, иди! Твоя очередь!

– Куда? Зачем? – подняла на подругу непонимающий взор Аня.

– Баба Саша велела тебе зайти.

– Откуда она про меня знает?

– Я сказала, что приехала с подругой. Говорит: пусть зайдет!

– А что я спрошу?

– Да не спрашивай ничего. Она сама все скажет. Вообще-то нам повезло. Обычно она по выходным не принимает, но для меня сделала исключение. Знает, что я издалека.

Аня отдала подруге свой осенний букет и несмело зашла в дом, не совсем понимая, зачем она это делает.

Роман влюбился. К сожалению ли, к счастью, но это случилось. Ему казалось, что чувство взаимно. Ведь Лера всегда с радостью встречается с ним, всегда легко соглашается на его предложения, всегда с удовольствием говорит с ним по телефону. Они не ссорятся, не обижаются друг на друга, не выясняют отношений. Он читал интерес в ее глазах. Он считал ее ласковой, сговорчивой… И все эти проявления характера девушки принимал за любовное чувство. Ошибочно, видимо, принимал…

Однажды Лера пришла на свидание бледная, грустная.

– Ты что, плохо себя чувствуешь? – заволновался Роман.

– Да, нездоровится что-то… – уклончиво ответила она.

Весь вечер Лера была вялая, тихая, задумчивая. Они пошли в кино, но большую часть фильма Лера просидела с закрытыми глазами, то ли пытаясь задремать, то ли уходя в свой внутренний мир, в свои глубоко личные переживания.

Обычно они ехали к ней или к нему домой и наслаждались близостью друг друга. Им не мешало наличие родителей. У каждого была своя комната, в которой они закрывались и предавались любви. А когда родителей не случалось дома, то любви они предавались везде, где возможно, – на кухне, в гостиной на ковре, в ванной. Роману особенно нравилось в ванной. И если у него квартира была хоть и приличная, но старой планировки, то современное жилье Леры предоставляло совершенно новые возможности для интимных экспериментов. Ванная у нее была вся в зеркалах, поэтому, наверное, и привлекала Романа. В любом положении он мог видеть лицо Леры, наслаждаться податливостью ее позы не только тактильно, но и визуально, разглядывая девушку во всех ракурсах и со всех сторон. Но самым большим соблазном было все-таки наблюдение за изменением ее лица. Когда Роман целовал ее нежно, она буквально таяла под его губами… Глаза закрывались, шея безвольно расслаблялась, голова запрокидывалась… Страстные его поцелуи будили в ней ответную страсть… Она начинала заводиться, прижимала его голову, не отпуская ни на миг его губы… А когда он поворачивал ее спиной к себе и крепко обнимал грудь и талию, глядя при этом в большие, в полный рост, зеркала – вот тогда испытывал он, помимо физического, еще и эстетический восторг! Красивые тела, соединенные в едином движении, его сильные руки, ее возбужденные глаза… Эта красота усиливалась, удваивалась отзеркаленным изображением, добавляя и без того сильному возбуждению Романа новые нюансы ощущений.