Пляжные торговцы ходили по пляжу «толпою, врозь и парами», предлагали огромные ракушки, влажно светившиеся розовым нутром, гирлянды самоцветов, яркие сари, звонкие барабаны, нежный жемчуг, фрукты, на которых еще не обсохла утренняя роса, кружевные деревянные скульптурки, гладких каменных богов, ручной массаж – в общем, все, чем богата индийская земля. Покупали у них мало – избыток не прельщал. А они все ходили и ходили, иногда объединялись в живописные стайки, как колибри, тихо кемарили на песке. Проявлять интерес к ним было нельзя. Стоило остановить одну, вслед за ней тянулись все остальные.
– Нет, – сказала я и по уже сложившейся привычке объяснила: – Ноу мани.
– Завтра? – по-русски спросила она.
– Завтра, завтра, – повторила я.
– Что она у тебя выпрашивает, Вася? – остановился рядом Ерема, отряхиваясь после купания и обдавая меня мелкими, колючими от жары брызгами.
– Надежду. – лениво ответила я.
– На что?
– На завтрашний день. Это удивительные люди, Ерема. Им даже денег не надо, достаточно обнадежить, что завтра будет лучше, чем вчера. Не обращай внимания. Как водичка?
– Отлично.
Вскоре Паша, смешно прыгая по раскаленному песку, присоединился к нам.
– Вась, где здесь затовариться можно? – обсохнув, спросил Ерема. – Фрукты и прочее…
– Как с пляжа выйдешь, налево поверни и топай до города. Там полно лавок. Это рядом.
– Двинем? – повернулся Ерема к Павлу.
– Давай, – легко согласился тот.
– Мы пойдем, Вася. – Ерема стал торопливо натягивать цветные бермуды и легкую футболку. – А то сгорю дотла, так и не увидев триумфального приезда твоего слесаря.
– Не волнуйся. Отдам тебе последний долг – заверну твой прах в баксы и пущу по реке.
Я перевернулась на спину.
– Вася, твой черный юмор – пятно на местном солнце, – упрекнул меня Ерема и сказал: – Мы сегодня, пожалуй, отдохнем с дороги. А завтра, с утра, на том же месте в тот же час. Жди!
– Не особо налегай на фрукты, милый, – заботливо предупредила я, – а то рискую вас не дождаться…
– И ты блюди себя, Вася, – с братской тревогой предупредил он. – Я смотрю, тут для местных рукосуев не существует преград. – И кивнул на крайний лежак, где пляжный массажист исправно обрабатывал млеющую толстуху, с каждым движением продвигаясь все дальше и глубже.
– Не волнуйся, – нарочито громко успокоила я, – я воспитанная девочка. Меня с детства учили, что массироваться в голом виде на улице неприлично.
Тетка, уже без лифчика и в приспущенных трусах, зыркнула на меня злющим глазом, а Ерема благостно попрощался:
– Тогда я за тебя спокоен. Бай-бай!
Они отчалили, а я осталась на пляже. Предвкушая, что сегодня наконец-то нормально пообедаю в кафе «Жирный Вилли», запахами которого я пробавлялась в голодную пору. Меня не раздражали ни пляжные массажисты, ни бесчисленные торговки. Ко мне они не слишком приставали. Беспроводной телефон здесь работал исправно. За эти два дня я всех оповестила, что денег у меня нет. А как говорится: nо money – nо problems[2].
На следующее утро мы снова встретились. Ерема был настроен благодушно.
– Ну, Вася, как вчерашний день провела?
– Наконец-то зашла в Аюрведический центр, – похвалилась я.
– Куда, куда? – переспросил он.
– В центр Аюрведы, – повторила я и показала: – Вон его крыша видна. Давно мечтала. Там классный массаж делают с маслами, травами.
– И все? – заинтересовался он.
– Ну, почему – у них много разных программ: маски, релаксации, какие-то лечебные циклы…
