В плену безмолвия - страница 24

– Да, у меня нет мужа, – вздохнула она, – но я уже старая, мой век прошел. А у тебя все впереди. И я как раз хочу уберечь тебя от своих ошибок. Пусть у меня не получилось, зато получится у тебя!

– Какая же ты старая?! – возмущенно воскликнула я, – тебе всего сорок лет! Жизнь только начинается!

На самом деле мне, в мои двадцать два, она не казалась такой уж молодой. Но выглядела вполне неплохо. С приятной полнотой, немного морщин и пара седых волосков на висках, но симпатичная. А главное, какая добрая, заботливая, неравнодушная! И готовит великолепно. Вокруг нее всегда так вкусно пахнет ванилью и корицей. Я была уверена, что из нее вышла бы чудесная жена и мать. Еще бы она чуть меньше занималась моей жизнью и чуть больше своей…

В дверь позвонили. Мария вскочила:

– Это Йохан! – радостно воскликнула она и приложила палец к губам, – тссс.

Я скептически подняла бровь, скорчила недовольную рожицу, но промолчала.

Йохан вошел в кухню, и мое сердце радостно екнуло. Несмотря ни на что, мне было приятно провести рядом с ним какое-то время. Знакомое томление охватило меня. Вот бы он меня обнял… погладить бы его сильные руки… Круглые бицепсы маняще выглядывали из-под коротких рукавов майки. Гладкая светлая нежная кожа с редкими золотистыми волосками. Я улыбнулась ему:

– Привет!

– Привет! – радостно отозвался он, и я залюбовалась его чудесной смущенной улыбкой.

Мария чуть ли не плясала вокруг нас.

– Йохан, – сказала она торжественно, – мне очень нужна твоя помощь. Я хочу, чтобы Гретхен купила для меня на ярмарке нитки мулине, самые нежные и яркие оттенки. Рынок большой, я переживаю, чтобы она там не заблудилась. Проводи ее, будь другом, ты же там все знаешь. Я целый список составила, мне нужны еще перламутровые пуговицы, разноцветные перышки и прозрачные бусины…

Она отдала нам готовые для продажи отделанные шкатулки, рисунки, раскрашенные глиняные поделки. Мы оделись, собрались и вышли на улицу. Зашагали плечом к плечу, и иногда я слегка касалась его, словно ненароком. В моем сердце пел восторг, предвкушение праздника. Мы пойдем на ярмарку! Это почти свидание! А вдруг он захочет меня чем-то угостить? Или предложит где-то посидеть? Или… фантазия отказывала мне.

Я посмотрела на своего спутника, он шел, глядя перед собой, румянец заливал его лицо. Внезапно я испугалась. Получится ли из затеи Марии что-то стоящее? Я ему вообще нравлюсь?

Йохан шагал вперед, устремив взгляд перед собой, и молчал. Я тоже не знала, что сказать. Моя обычная разговорчивость оставила меня. Я смутилась. Неловкость все усиливалась.

На рынке он провел меня между рядов и показал, где купить то, что просила Мария. Мы шли от палатки к палатке, перебрасываясь короткими фразами. Несколько раз я пыталась завести разговор, но он не поддерживал моих начинаний, кивая или односложно отвечая.

– Тут мулине.

– Ага, спасибо.

– Здесь бусины и пуговицы.

– Ты не проголодался? – спросила я, когда мы купили все необходимое. Я еще лелеяла последнюю каплю надежды, что у нас что-то получится, хотя бы простое общение.

– Нет, – коротко ответил он.

Я отчаялась. Из свидания ничего не получилось. Похоже, я ему совсем не нравлюсь. И что только себе напридумывала? Настроила воздушных замков. Чуть ли не имена детям уже подбирала. Наивная дурочка. Я горько вздохнула.

– Мне пора, – сказала я, – пока.

– Пока, – равнодушно ответил он и ушел.