В плену безмолвия - страница 4

– Говорят, читаешь много? Наверное, ты очень умная. – Она громко рассмеялась.

Сама тетка Луиза книг отродясь не читала.

– А я тебе нравлюсь? – она заглянула в мои глаза, потрепав меня по голове.

– Очень нравитесь, – смущенно пролепетала я, пожирая ее восхищенными глазами.

Любовь редко выпадает на долю сирот, поэтому к любому, проявившему ко мне хоть капельку тепла и внимания, я сразу же привязывалась всем сердцем.

– А ты хотела бы, чтобы я была твоей мамой? – она улыбнулась и протянула мне руку.

О таком счастье я и помыслить не смела. Конечно, настоящей мамой мне она быть не могла, но приемной вполне. Сама мысль жить с ней и считаться ее дочкой вызывала во мне бурю радостных чувств. Переполнявших меня с такой силой, что мне казалось, меня сейчас просто разорвет на части.

Я схватила ее руку и прижала к губам.

– О, тетя Луиза, о! – говорить я не могла.

Но видимо она и так все понимала, эта чудесная, волшебная женщина. Она довольно рассмеялась, притянула меня к себе и звонко расцеловала.

– Я всегда мечтала ровно о такой дочке, как ты! – заявила она.

– Давай будем играть, словно так и есть? Только Агнес мы ничего говорить не будем, а то вдруг она еще обидится. Нехорошо обижать своих родственников. Так что это будет наш с тобой маленький секрет, ладно? – она заговорщицки подмигнула.

Я счастливо кивнула, не сводя с нее преданных глаз. Я была ее навеки. Я была готова ради нее на что угодно. Видимо, это было написано на моем лице, потому что она снова довольно рассмеялась. А потом она видимо о чем-то вспомнила, не очень приятном, потому что вздохнула и слегка нахмурилась.

– Что случилось, тетя Луиза, – встревожилась я. – Что-то не так?

– Да нет, Чудик, все так, только вот мне надо постирать вещи с дороги. А я что-то неважно себя чувствую, мне бы прилечь… Но, если сейчас это не сделать, завтра мне не в чем будем идти на встречу. Так что ничего не поделаешь, придется приниматься за стирку. – И она снова глубоко и горестно вздохнула. Мое сердце не могло выдержать такого горя моей благодетельницы.

– Тетя Луиза! – выпалила я. – Давайте, я постираю! Я умею, я буду очень стараться, вам понравится, вот увидите! Вы не пожалеете!

– Ну, что ты! – отказалась она. – Разве я могу использовать детский труд? Это невозможно. Нет-нет, я сама, пусть уж… ладно… – снова горьких вздох прервал ее слова.

– Да что вы! Я уже давно не ребенок! Сироты взрослеют гораздо раньше обычных детей!

– Ты теперь не сирота! – перебила она меня негодующе. – Ты – моя доченька!

– Дочки всегда помогают свои мамам! – воскликнула я. Пожалуйста, ну пожалуйста, позвольте мне! – молила я ее.

– Ну так и быть, если ты так просишь. – снизошла она. – Но только если ты устанешь, сразу брось, скажи мне, я сама доделаю.

– Я не устану! Я молодая и сильная! – счастливая, я унеслась в ванную.

У нее были такие красивые, тонкие и изящные вещицы. Я замирала от восторга, перебирая их. Осторожно, затаив дыхание, окунула их в воду и бережно намылила. Старалась, как могла, и осталась весьма довольна результатом. Хотя стирка заняла немало времени, и я не успела толком выучить уроки. Я была так горда, что она позволила мне дотронуться до ее вещичек! Словно мы и правда были близкими людьми, словно она пустила меня в свой мир.

Учитель в школе отругал меня за небрежность и поставил тройку, но мне было все равно. Вместо угрюмого лица и опущенных плеч в этот день меня украшала гордая посадка головы и радостный взгляд. Который моим одноклассницам показался дерзким и вызывающим, что не замедлило привести к печальным последствиям.