В плену безмолвия - страница 5

Да, я была не такая, как они, у меня не было ни папы, ни мамы, ни красивой и новой одежды. Модные девочки приходили каждый день в разных нарядах. У меня же было одно старое заштопанное синее платье. И одно на выходной день, которое обычно мне носить не разрешали. У них были чудные пеналы с яркими героями из мультиков, разноцветные фломастеры и море самых разных чудесных штучек. Я же обладала лишь синей ручкой, карандашом, ластиком и линейкой. Носила я их в кармане сумки, еще одного моего позора. Вместо новеньких красивых портфелей с мультяшными героями я ходила со старой сумкой, с какими ходят на рынок за картошкой. В общем, поводов для насмешек и дразнилок находилось вдоволь.

Обычно я не отвечала, давно поняв, что дешевле не связываться. Видя, что я не реагирую, дети скоро оставляли меня в покое. Им было неинтересно долго надо мной издеваться. Но хотя я игнорировала все обидные слова, они впивались иглами прямо мне в душу. Зато потом, по дороге домой или в школу, я мстила за себя, выдумывая для них самые страшные казни и пытки. Такие, что привели бы в дрожь саму инквизицию.

* * *

Скоро, чтобы угодить тете Луизе, я была готова на все. Не прошло и месяца, как я узнала ее очень хорошо. Она обожала маленькие секреты, была очень ранима, часто уставала и жаловалась на плохое самочувствие. Странным образом чаще всего именно тогда, когда надо было что-то делать по хозяйству или для нее самой. И, конечно, не в силах перенести ее вздохи, раздиравшие мне душу, ее грустный вид, я вызывалась помочь ей, а вернее, сделать за нее.

– Ты такая умница, Чудик, такая молодец! И все-то у тебя в руках мастерится, все-то спорится, а я… У меня руки не из того места растут, все из них валится, ничего-то я толком не умею.

– Зато у вас чудесная душа, полная любви и ласки, – так я чувствовала, но в словах выразить не могла. Просто смотрела на нее восторженными глазами:

– Но ведь вы самая лучшая, самая-самая замечательная!

Она очень доверяла мне, чем я безмерно гордилась.

– Ты мой самый близкий и доверенный друг, Чудик, – уверяла она меня, – есть секретики, которые я не доверяю никому, кроме тебя.

Так, незаметно, с моим горячим энтузиазмом и ее робкими попытками остановить меня от выполнения для нее любой работы, все дела по хозяйству, а также ее личные потребности были переложены на меня.

– И что бы я делала без тебя, Чудик, просто пропала бы! – благодарила она, и меня распирало от счастья.

Сложность возникала в том, что часто мне не хватало ни сил, ни времени выполнить всю работу по дому. Постирать, приготовить еду, сходить в магазин, убрать, подмести, вымыть полы, сбегать в аптеку, на рынок, в химчистку, и так до бесконечности. Про уроки можно было забыть, к тому времени, когда я все переделывала, то падала без сил. А голова полностью отключалась, так что об учебе не могло быть и речи. От этого сильно страдали мои оценки в школе. Учитель даже грозился вызвать тетку Агнес для серьезного разговора. Но раз она уехала, меня это не сильно пугало. А что будет, когда она вернется, я старалась не думать.

Кроме того, тетка Луиза была очень чувствительной и тонкой натурой. Она не переносила, когда еда была несвежей, только с пылу-с жару. Одежда – свежая и чистая каждый день. Даже если это значило, что каждый вечер приходилось стирать и гладить. Шерсть вызывала у нее аллергию, она не переносила громких звуков, страдала бессонницей и головными болями.