– Анита! Ты должна увидеться с Майклом, – сквозь слезы сказала Татта. – Он хороший человек, и тебе с ним будет хорошо.
Анита медленно встала с колен и, подойдя к двери комнаты, громко сказала:
– Я никому ничего не должна! Разве только если тебе за свое рождение! И давай я сама разберусь, с кем мне будет хорошо. – И напоследок с ухмылкой Анита добавила: – Ты же сама выбираешь себе, с кем тебе будет хорошо! – и девушка закрыла за собой дверь.
– Боже мой, что я наделала? – с ужасом сказала Татта, вспоминая все слова дочери. – Это я ее такой сделала! Она моя копия. Зачем мне это нужно было? – укоряла себя Татта. – Я совершенно не занималась дочерью, так же, как и моя мать не занималась в свое время мною. Но это моя жизнь, и это моя дочь. От этого никуда уже не деться, раньше надо было думать.
Женщина еще долго размышляла о смысле жизни, о воспитании своего ребенка, о семейной жизни с мужем. И она не могла вспомнить, когда последний раз они с мужем вместе проводили семейные вечера и когда последний раз спали вместе. Это была не жизнь, а какая-то глупая игра на сцене, где она была неудачной актрисой в плохой постановке.
На следующее утро Татта проснулась от того, что кто-то сильно ударил ее по лицу и громко кричал, тыча перед носом какой-то тряпкой.
– Что это? Я спрашиваю, что это? – орал как бешеный мужчина, держа в руке ту самую куртку, которую принесла в комнату Анита. – Ты опять с кем-то была? Шлюха! – Я ненавижу тебя! Ты и твоя безмозглая дочь, как вы меня все достали! Так ты же никчемный человек! Ты проститутка! Если бы не ты, Анита бы выросла нормальной девочкой. Вечные твои пьянки, мужики изуродовали нашу дочь. Я даже с тобой развестись не могу, зная, что ты без меня пропадешь!
Татта отмахивалась и пыталась закрыться от мужа одеялом. Но сильные руки мужа плотно держали одеяло и били по лицу. Женщина всегда боялась мужа, но ничего не могла с собой поделать. Когда мужчина уже разошелся не на шутку и стал избивать Татту ногами, она не выдержала и громко сказала:
– Альберт! Ты никогда со мной не разведешься, потому что нет больше такой дуры, которая стала бы с тобой жить! Не было еще ни одного месяца, чтобы ты не избивал меня. Тебе вечно надо кого-то истязать. Признайся в этом, тебе нравиться делать людям больно! И тебе глубоко плевать на их чувства. Что толку от любви моей к тебе? Ты ее растоптал и убил! Ты монстр! И меня превратил в жалкое подобие! Это ты такой меня сделал! Я – есть твое отражение! Посмотри на себя, полюбуйся!
Альберт наклонился и бешеными глазами посмотрел в испуганные глаза жены . Затем сильно схватил ее за волосы и ударил лицом о пол, кинув сверху на нее куртку.
– А что, дорогая, за твои похождения я должен по головке тебя гладить? Тварь! – Альберт грязно выругался и плюнул в сторону Татты, которая от боли теряла сознание. – Говорила мне моя мама, что ты станешь копией своей матери. А я не верил, думая, что изменишься! Прощал все! Все твои измены прощал, закрывал на все глаза. А зря! Не надо было этого делать! Надо было бить тебя! Но должен же быть предел, Татта?! – он подошел к Татте, присел, и грубо своей рукой схватил за ночную сорочку. – Ты так хороша всегда была в постели, а сейчас, можешь уступить любой дворовой девке! Если ты, катишься вниз, пожалуйста, валяй! Только грязь всякую домой не води, чтобы дочь на все не смотрела! Что, ты делаешь с Анитой? Все свое грязное белье перед ребенком на виду выставляешь!– грубо прошептал в ухо Альберт, и хотел ударить ее снова. Но, увидев, что у Татты пошла кровь из разбитой губы, отвел в сторону руку.
