Видя, как радуется Егорка, у меня сердце разрывалось на части. Ребенок был рад, что оба родителя приехали к нему и уделили столько внимания.
Мой сын радовался вниманию! Вниманию, черт побери! Да что я за мать такая? Нужно как можно скорее разводиться с Беляевым и забирать сына.
Костя пытался остаться на ночёвку у моих родителей, аргументируя недостатком общения с сыном, но мы с мамой его быстро выпроводили.
В воскресенье, мы снова полдня проводим все вместе. Егор в восторге, мама на взводе, я на нервах, а Костя светится, как новые серьги, которые он подарил моей маме.
Когда моё раздражение достигает апогея и я уже готова прекратить этот фарс, на телефон приходит сообщение:
“Простила?” – не трудно догадаться от кого, даже если бы я точно не знала отправителя. Чёртов сталкер-Батурин!
В этот момент мы как раз идём домой с прогулки. Родители с Егоркой ушли вперёд, а мы с Костей плетемся сзади. И, то ли из чувства противоречия, то ли чтобы просто позлить Клима, я беру Костю под руку. Он поворачивается и удивление сразу же сменяется уверенностью в том, что я наконец сдалась, а он победил. Беляев в своём репертуаре. Хочется закатить глаза и оттолкнуть этого самоуверенного идиота, но я терплю.
В аэропорт мы с Костей тоже едем вместе, он настаивает, а я не вижу смысла спорить. Вот что меня удивляет, так это то, что и в самолете он оказывается на соседнем кресле. Когда я стреляю в него злым взглядом, начинает оправдываться:
– Я хотел поговорить в таком месте, где ты не сможешь от меня сбежать.
– Отличный план. В твоём духе, Кость, – говорю, отворачиваясь к иллюминатору.
– Влада, пожалуйста, – муж берет меня за подбородок и поворачивает лицом к себе. – Эта девка не может быть от меня беременна. Я с ней не спал, а даже если бы спал, то беременность в любом случае была бы исключена, – говорит, заглядывая мне в глаза.
– Почему? – спрашиваю, убирая его руку от своего лица.
Костя медлит, нервничает. Закусывает губу, мнёт пальцы. Я и сама начинаю волноваться. Что же там такое серьёзное, что он никак не может решиться сказать?
– У меня проблемы…с мужским здоровьем, – почти шепчет, а затем уже громче добавляет: – Всё поправимо, но пока я не способен зачать ребенка. Я не недавно об этом узнал, а где-то год назад. Так что, сама понимаешь. Не знаю, кто подослал эту девицу, но обязательно выясню.
– Костя, уже совершенно не важно, от тебя беременна эта девушка, или нет. Я развожусь с тобой.
– Не говори так. Я же люблю тебя.
– А я тебя уже нет. Любила, когда-то, сильно любила, но ты не оценил. Кость, о чём нам вообще разговаривать? Семьи давно нет, любви нет, да даже уважения и того нет. Тебе плевать на сына. Ты же первый раз за полгода к нему приехал. Хах, нет, даже не к нему! Ты припёрся якобы сохранять семью! Мамаша тебя надоумила? – не выдерживаю. Никогда так открыто не высказывалась об Алле Дмитриевне. Допекли.
– Не смей так говорить про мою маму, – цедит он сквозь зубы. Ну вот, опять двадцать пять! А как всё хорошо начиналось.
– Вот и поговорили, Кость. Будь добр, не грузи меня своими бессмысленными разговорами. Я уже всё решила. На днях подам на развод. А теперь, можно мне долететь в тишине? – Я достаю наушники и показательно втыкаю их в уши.
Костя явно настроен решительно и отступать не собирается. С аэропорта нас забирает его личный водитель, своего я отправила в отпуск перед отъездом.
