– Судя по известным захоронениям, как ты говоришь, этого слишком мало. – «Уж для такой фигуры, как правитель великого народа», – добавил он мысленно. – И всё же ты знаешь моё мнение. Я полагаю, что в отличие от представителей более поздних царств ато́ны не почитали жёлтого дьявола. Уж больно далеко лежит та эпоха. Практически за гранью времён, серьёзно обозримых цивилиографией[8].
Следователь медленно поднялся со стула и переплёл на груди смуглые руки.
– Так, – произнёс он с нажимом. – Всё это, разумеется, очень интересно. Но передо мной лежит задача дня сегодняшнего.
– Да-да, да-да, – повернулся к нему профессор.
– Ну и что мы в итоге имеем? – произнёс Сандал, скептически выгибая бровь. – По всему выходит, второй рабочий никуда не сбегал. Точнее, не сбежал. – Выдержав многозначительную паузу, он поглядел на ничего не понимающих собеседников. – Так куда же делось тело?
____________________
[8] Цивилиография– интегральная общественная наука о теории, истории и будущем цивилизаций.
Чуткий сон Буру оборвал посторонний шум. Африканец приподнял голову. Поводя глазами, прислушался и сразу определил – шум шёл со стороны сидящих на привязи собак. Животные явно беспокоились.
Темнокожий здоровяк выбрался из спальника. Не потревожив сон соседей по палатке, он с грацией, неожиданной для человека его роста и комплекции, выскользнул наружу.
Над Сахарой раскинулся фиолетовый бархат ночи. Буру вздрогнул от холода. На стоянке негромко хлопнула дверца автомобиля. Уха коснулось мягкое шуршание песка, и из тьмы выплыл силуэт человека.
– Что с собаками? – приглушённо спросил Сандал, входя в скудное пятно света от одинокого фонаря на столбе.
– Я как раз собирался это выяснить, – так же тихо ответил Буру. – Тоже хотите прогуляться?
– Что случилось? – начали раздаваться позади встревоженные голоса проснувшихся работников.
– Оставайтесь на месте! – распорядился Сандал, заставив всех разом умолкнуть. – А лучше вернитесь в свои палатки и не высовывайтесь наружу.
В его руке холодно блеснул пистолет. Включив фонарик, следователь направился к удалённому участку, где на огороженном пятачке под навесом отдыхали псины. Буру молча шёл позади. Внезапно тишину пронзил собачий визг. Сандал вскинул руку и послал вверх предупредительный. Эхо выстрела разлетелось по ночной пустыне и медленно угасло вдали.
Шуршание в песках, громкое и стремительное, пронеслось от «собачьего» угла и исчезло за барханами. Буру крутанулся на месте, но не успел ничего рассмотреть. Только встретил сосредоточенный взгляд Сандала.
– Мать твою, что это было?! – спросил африканец, утирая вспотевшие ладони об обтянутую курткой грудь.
– Идёмте, – позвал следователь и двинулся к собакам.
Их встретили настороженные морды. От угла ограждения доносился тихий скулёж.
– Всё в порядке? – спросил Сандал, наблюдая за мелькающей светлой курткой африканца, обходящего привязанных собак.
– Табо нет на месте, – вынырнул тот на свет. В его руке болтался обрывок ошейника. – Убежала?
Он с сомнением глянул на следователя. Но выражение глаз, с каким тот смотрел на разгрызенный кожаный ремешок, ему не понравилось.
– Предлагаю лечь спать, – заявил Сандал и поднял голову, прислушиваясь к пустынной тишине. – А сразу с утра поищем следы. Сейчас бесполезно.
Они направились обратно к палаткам. Рабочие уже разошлись, мало кто остался снаружи, с любопытством дожидаясь новостей.
