Читать онлайн Настасья Гопанчук - В плену огня

Марта бежала, перепрыгивая через лужи, подскальзываясь в апрельской каше и отчаянно размазывая слёзы по щекам. В сумке разрывался смартфон, а сердце гулко ухало где-то под рёбрами.

"Вот и всё… – билась в висок одна единственная мысль.

На город лениво начали сползать весенние сумерки. Вспыхивали одна за другой витрины магазинов. О чём-то перешёптывались тополя на бульваре. В бесконечных вечерних пробках утопали машины. Устав от быстрого бега, девушка опустилась на первую попавшуюся скамейку. Закрыла лицо руками и разрыдалась. Марта и не заметила, как ноги сами принесли её к бабушкиному дому. Небольшая двухэтажка послевоенной застройки уютно нахохлилась в глубине бульвара и словно подмигивала ей горящими окнами. Бабушка умерла три года назад и девушка так и ни разу не смогла переступить порог её квартиры. А теперь вот ноги принесли сами, как в детстве, когда казалось, что Марфа Васильевна знает лекарство от любой беды: и от сломавшейся куклы, и от  разбитых коленок. Сегодня разбитым было сердце.

Марта, всхлипнув, подалась во двор, осилила восемь деревянных ступенек и замерла возле красной, обтянутой дермантином, двери. Больше всего на свете хотелось, чтобы на стук та распахнулась и и в проёме появилась бабушкина фигура. Статная, с высоко уложёнными волосами, всегда в нарядном выглаженном фартуке бабушка была для Марты целым миром. Родители, сотрудники научного общества, бесконечно пропадали в командировках и Марфа Васильевна заменяла ей и маму, и папу. Учительница русского и литературы, даже выйдя на пенсию, продолжала брать репетиторство, не представляя себе жизни без Булгакова, Ахматовой и Шолохова. Бабушка обожала свою профессию, радела за каждого ученика и, казалось, была наполненна жизнью до краёв даже в свои семьдесят пять. В неизменной причёске-ракушке – пять шпилек, нитка жемчуга на шее и золотые подковки в ушах. Похрустывающие, накрахмаленные воротнички блузок, летящий подол длинных юбок или бесчисленные платья, казалось, всех цветов и фасонов – Марфа Васильевна не откладывала жизнь на потом и легко носила лучшие наряды дома. Рано овдовев, через всю жизнь пронесла любовь к своему Митяю, не чаявшему в ней души и исполнявшему любой каприз. Они были невероятно красивой парой, но вторая афганская разделила жизнь на до и после. Марфа Васильевна прорыдав неделю в подушку, всю свою нерастраченную любовь стала вкладывать в любимых учеников и любимую внучку. Бабушка, казалось, умеет всё: и испечь яблочный пирог, и сшить кукле платье, и написать реферат за вечер, и справиться с вылетевшими пробками и поймать убежавшую петельку на любимом свитере. Не сумела она только справиться с инфарктом. В восемьдесят пять её не стало.

Марта несмело повернула ключ в замке. Три оборота. Переступила порог. Квартира по-прежнему хранила аромат бабушкиных духов, сушёных яблок и уюта, знакомого с детства. В свете жёлтого с бахромой абажура вспыхнули вышитые шторы, висящие аккуратными складками, покрывало в тон и старомодная горка подушек, прикрытая кружевной накидкой. На круглом столе накрахмаленная скатерть, в серванте один единственный сервиз, который бабушка с удовольствием доставала каждый день. И книги. Казалось, они захватили квартиру и жили везде: в старой стенке, в кладовке, на полочках вдоль стен. Старая добрая классика соседствовала с научной фантастикой, любовные романы перемежались со Стивеном Кингом – даже в чтении Марфа Васильевна черпала жизнь щедрыми пригоршнями. Слой пыли не портил знакомое и привычное расположение вещей. Казалось, вот-вот выйдет с кухни бабушка и, вытирая на ходу руки, спросит: попьём чаю, ласточка? Так ласково звала её Марфа Васильевна.

Марта сняла промокшие насквозь сапоги, повесила на вешалку пальто и прошла на кухню. Набрала воды в старый пузатенький чайник со свистком и  поставила на огонь. Отыскала в шкафу сушёные травы в жестяных баночках, достала тонкую фарфоровую чашечку из серванта. Щепотка мяты, ложечка мёда, затвердевшего в камень, кипятка до золотой каёмочки. Будничные нехитрые действия успокоили и заставили, бежавшие галопом мысли, перейти на шаг. Девушка взяла чашку с чаем и опустилась в бабушкино любимое кресло, как в самые надёжные объятия. Прикрыла глаза.

Владик. Человек, которого она знала большую часть жизни, кому доверяла, как самой себе, с кем прожила 18 лет, как ей казалось, душа в душу, сегодня её предал.

Они познакомились тридцать лет назад под бабушкиными окнами. Семья Влада переехала в соседнюю двухэтажку. И тем же вечером мальчишка вышел гулять с самокатом.

– Хочешь, я прокачу тебя до ворот? – важно насупившись, спросил Владик.

– Хочешь, пойдём ловить лягушек на пруд?

– Хочешь, я прогуляю с тобой физ-ру?

– Хочешь, я понесу твой портфель?

– Хочешь, я набью ему морду?

– Хочешь, я куплю нам билеты?

– Хочешь, я пойду с тобой на выпускной?

– Ты правда этого хочешь? – одними губами спросил Влад. Марта несмело кивнула. Непослушные русые вихры, лёгкий загар и смелый открытый взгляд серых глаз. Сердце почему-то пропустило удар.

На улице звонко барабанил по крыше майский дождь. С самого утра небо затянуло густыми тучами. Влад забежал на минутку, отдать ей конспект по биологии, но почему-то они всё ещё сидели в подъезде на деревянном сундуке, не сумев расстаться. Марта взахлёб рассказывала, как они с бабушкой ходили в театр. То накручивая прядь волос на палец, то вскакивая с сундука и начиная в лицах изображать героев представления. А потом вдруг без всякого перехода попросила:

– Поцелуй меня, пожалуйста… – и даже зажмурилась на всякий случай. Но в ответ прозвучала тишина и Марта открыла глаза. Влад поднялся с сундука и тяжело сглотнув, спросил:

– Ты правда этого хочешь?

Марта несмело кивнула.

Молодой человек сделал ещё шаг вперёд. И теперь серые глаза стали ещё ближе. Смотрели с затаённой надеждой, с юношеским вызовом и капелькой стеснения. Влад наклонился и слегка коснулся своими губами Мартиных. Девушка замерла и напряжение, окутавшее двоих, казалось, можно потрогать руками. А потом вдруг потянулась навстречу и робко и неумело ответила на поцелуй. Губы Влада были тёплыми, немного шершавыми и заставляющими сердце катиться куда-то вниз. Марта испугалась и отстранилась. Хлопнула дверь в подъезд, послышались чьи-то шаги.

– До завтра? – спросила девушка.

– До завтра – ответил Влад. Голос почему-то стал хриплым и не слушался.

Марта закрыла дверь, прислонилась к прохладному дермантину и прикрыла глаза. На губах всё ещё ощущалось тепло поцелуя, а дыхание перехватывало, как на качелях. Как теперь общаться с Владом? Как раньше уже не выйдет. А как по-новому девушка не знала. Как жаль, что к жизни не придумали простых и понятных инструкций.

– Марта, ты? – спросила бабушка из глубины квартиры.

– Я, бабуль! – улыбнувшись, крикнула девушка.

                                     * * *

Чайная чашка давно опустела. В доме напротив зажглись огни. У подъезда никак не могла распрощаться пара влюблённых. Марта смотрела на них, слегка приоткрыв штору и не могла поверить, что когда-то они с Владом так же дышали и не могли надышаться друг другом. В какой момент всё пошло не так?   А хотя… Какое это имеет значение, если однажды после работы ты находишь в своей постели мужа и незнакомую девушку?  В глазах предательски защипало. Снова пронеслись картинки. Вот Марта распахивает дверь спальни со словами: "Мне одобрили отпуск на июль!"

Вот растерянно оборачивается девушка, прикрываясь одеялом.

Виновато поднимает глаза Владик, натягивая трусы.

А у Марты перед глазами проносится и умирает целая жизнь.

Нет, это невыносимо. Надо поспать, бабушка говорила, сон – лучшее лекарство.

Утро вклинивалось в сознание незнакомыми звуками, давно забытыми запахами и оглушающими воспоминаниями. От бабушкиной подушки чуть уловимо пахло лавандой. По потолку блуждали солнечные зайчики. За окном радостно чирикали воробьи, перемывая пёрышки под звонкой капелью.

Марта потянулась в кровати и вздохнула. Тяжело начинать всё сначала. Тридцать шесть – это вам не восемнадцать. Хотя. Девушка спрыгнула с кровати и покрутилась перед зеркалом. Стройная, невысокого роста с копной каштановых кудряшек и своенравно вздёрнутым носиком.

"Ничего, Марта, мы ещё повоюем!" – погрозила она пальчиком своему отражению. Но заметив обручальное кольцо, сразу как-то сникла. Сняла, положила его на старенькую медовую столешницу комода, полученного Марфой Васильевной в приданное.

"Бабушке тоже было тридцать шесть, когда в Афганистане убили деда. – девушка задумчиво накручивала прядь волос на палец. – Маме было… тридцать шесть! когда отец утонул на рыбалке. Кандидат в мастера спорта по плаванию, никогда не пивший ничего крепче кваса, на реке, где он провёл детство и юность – просто пошёл ко дну. Причина смерти так и не была установлена." На задворках сознания шевельнулась и потухла какая-то догадка.

Где-то в недрах забытой сумочки послышалась мелодия смартфона.

Марта отыскала телефон, звонила коллега с работы.

– Привет! Чего опаздываешь? – затараторила Маринка.

– Привет. Я на больничном недельку посижу. Вчера простыла.

– Ну, ты даёшь! Зайду к тебе после работы, не грусти.

– Да я тут пока в бабушкиной квартире живу…

– В смысле? А ваша? А Влад? – обалдела коллега.

– Я подаю на развод.

– Как это? Подожди, мы же вчера виделись, ты отпуск планировала?

– Ну, вот так. Давай потом, Марин. – Марта положила трубку.

Наспех умывшись и собрав волосы, вернулась на кухню. Включила старенький холодильник. Перебрала сушёные травки. Кроме банки мёда нашла ещё пачку цикория и банку соли.

"Кажется, пора в магазин, если я не планирую помереть с голода. И вещи забрать из квартиры Влада. Теперь уже Влада." – горько усмехнулась Марта. Возвращаться туда ужасно не хотелось. Даже не потому, что она могла там столкнуться с мужем, которого не хотелось ни видеть, ни слышать, а потому что в их семейном гнёздышке, которое она с такой любовью и заботой создавала, похозяйничали чьи-то мерзкие ручонки. А потом растворились с апрельскими сумерками, оставив после себя навязчивое желание помыться изнутри.

До некогда любимой квартиры Марта добралась минут за сорок. Вставила ключ, он не повернулся. Жаль, значит, Влад дома. Тот, услышав шорох, распахнул дверь. Всклокоченные волосы, запах перегара, осунувшееся лицо.

– Ты вернулась? – лицо мужчины загорелось надеждой.

– Нет, я пришла забрать мои вещи.

– Марта, прости. Я не знаю, что на меня нашло. – Влад придержал девушку за локоть. – Я люблю тебя, ты ведь знаешь, почти всю жизнь.

– А я тебя больше нет. Извини, мне нужно собрать вещи. – ответила Марта, высвобождая руку и из всех сил сдерживая слёзы, готовые вот-вот пролиться из глаз. Она проскользнула в ванную и закрыла за собой дверь.

– Марта, давай поговорим. – постучал Влад. -Пожалуйста.

– Мне не о чем с тобой разговаривать… – вытирая слёзы, девушка складывала в сумочку косметичку, фен, электрическую зубную щётку. Немного постояла, поплескала в лицо холодной водой. Вдохнув поглубже, распахнула дверь. Мужчина стоял в гостиной у окна, скрестив руки на груди.

Марта совсем некстати вспомнила, сколько раз она подкрадывалась к нему вот так сзади, вставала на носочки и закрывала лицо руками. А он подхватывал её на руки и начинал целовать. В лоб, в губы, в щёки, пока, смеясь, девушка не выскальзывала из объятий.