«Вот так отдохнула», – пронеслось у нее в голове. Ей хотелось набраться сил, ведь она понимала, что скоро придут ее дети и ей придется всячески развлекать их и заниматься их досугом. Анна взяла с собой плед и пошла на садовый участок, решив, что восстановиться ей поможет отдых на солнце. Проходя по коридору, взгляд ее упал на тетрадку, лежащую на этажерке для обуви.
«Надо бы не раскидываться такими вещами», – подумала она. «Не дай Бог, кто-нибудь прочитает мои бредни. Неловко выйдет» – и, взяв блокнот с ручкой с собой, вышла на улицу.
Очнувшись, Анна услышала детские голоса и голос мужа, которые, по всей видимости, не обнаружили ее дома и теперь вышли проверить участок. Анна лежала на пледе, постеленном поверх газона, а перед ней лежала ее тетрадь с тем же кривым почерком. На это раз на листе красовалось стихотворение несколько короче предыдущего:
«Я неба столь голубого не видела…
Оно смотрело мне прямо в душу.
И листья смородины – тихие зрители,
Считали число моих веснушек.
Так странно, что раньше не ощущалось
Понимание счастья как сегодня
От того, что мне жизнь такая досталась –
До краев наполненная любовью.
Что чувств прекрасных во мне избыток,
Так приятно волнующих мое сердце…
Я не знаю кому говорить спасибо,
Воспевая это в стихах и в песнях».
«Вот так сюрприз! Понимание счастья, говорите? Интересно, интересно…», – думала Анна, переворачиваясь на спину и уставившись опухшими глазами в голубое и безоблачное небо.
Глава третья
«Здравствуйте, Аня. Проходи, пожалуйста, присаживайся», – Елена Николаевна указала рукой на стул и сняла очки. «Как твои дела? Пила «Сибазон»?».
«Здравствуйте. Да, пила», – ответила девушка, вытирая слезы и присаживаясь напротив доктора. Анна положила принесенную с собой тетрадь перед собой на стол и громко вздохнула, пытаясь сдержать новую порцию слез.
«Как самочувствие? Есть какие-то изменения?», – спросила Елена Николаевна.
«Есть, но, кажется, не в лучшую сторону», – ответила Анна. «Я занимаюсь глубоким самоанализом, пытаюсь разобраться в себе, в своем состоянии. У меня какие-то проблемы с памятью. А еще я начала писать стихи».
«Стихи? О чем же?», – удивленно спросила доктор. «Что за проблемы с памятью?», – продолжала она задавать вопросы.
«Стихи?», – Анна сделала паузу и задумалась. «Наверно обо мне. Или, если быть точнее, о моем состоянии. Я не знаю, Елена Николаевна», – Анна снова начала плакать. «Я не помню, как они появляются. Не помню то время, когда я их пишу. Точнее помню, но очень, очень смутно… Все как в тумане, и на следующий день я с трудом вспоминаю об этом, а читаю так, как будто вижу впервые. Я не помню ни одной строчки… Боже, как же это странно и страшно одновременно», – всхлипывая и глотая слезы, говорила Анна.
«Аня, постарайся успокоиться. Скажи, случается ли у тебя частая и резкая смена настроения несколько раз в день?», – спросила Елена Николаевна.
«Раньше бывало, даже очень бывало. А сейчас я редко смеюсь. Сейчас я в основном вот так…», – сказала Анна, пытаясь проглотить застрявший в горле ком.
«Ань, может ты просто творческий человек, и так происходят моменты вдохновения? Я встречала таких людей, в принципе они такие и есть: за одну минуту они могут искренне и от души рассмеяться и в ту же минуту горько зарыдать. Это им свойственно», – произнесла Елена Николаевна и вопросительно посмотрела на Анну. «Раньше ты пробовала писать стихи или это произошло впервые?».
