В этот момент другая ладонь ректора легла ей на лоб. Она была горячая и большая. Но прикосновение оказалось на удивление приятным и нестрашным. Он касался бережно и мягко. И Эдиан видела, как вокруг его руки крутятся красивые бордовые переливы силы.
Теперь видела, хоть и сопротивлялась этому всем сердцем.
Предательское спокойствие передавалось от него к ней, захотелось даже закрыть глаза.
— Ничего страшного, — сказал он наконец. — Как я и ожидал, просто твоя энергетическая структура бурно реагирует на пробуждение силы. Пожалуй, обойдемся без лекаря. Сегодня больше никаких занятий, — закончил он строго, словно Эдиан страшно рвалась попасть на занятия по магии, а он был вынужден ей запретить. — А завтра продолжишь учебу. Останешься здесь, расслабишься, придешь в себя.
И убрал ладонь с ее лба. Эдиан облегченно вздохнула. Вместе со спокойствием к ней возвращались ехидство и протест.
— Можно подумать, я рвусь на занятия, — сказала она, едко улыбнувшись.
— Не рвешься? — наигранно удивился Герберт. — Тогда послушай меня. Раз тебе не нравятся общие уроки, я могу учить тебя сам от и до. Ты настолько талантлива и сильна, что мы сможем сразу перейти к важным и сложным разделам магической науки.
— Нет! — отчаянно крикнула Эдиан. Ей показалось, что истерика возвращается. Еще немного — и она опять не сможет контролировать себя.
Понимала, что он провоцирует ее. Что, как маленькой девочке, показывает другие, более неприятные перспективы и дает возможность сделать правильный выбор. Но угроза была настолько страшной, что она действительно испугалась. Он ведь и правда может запереть ее здесь и учить сам.
Тогда у нее не останется уже никаких лазеек. Если, конечно, они еще оставались.
Впрочем… пока она ходит на общие уроки, у нее есть возможность общаться с людьми, видеть другие лица, кроме ректора и служанки. Даже физиономии глупых парней-обидчиков сейчас казались симпатичными. Это живые люди, а не один твердый, как скала, ректор, в присутствии которого густеет воздух и становится нечем дышать.
— Ну нет, так нет, — неожиданно просто усмехнулся Герберт, но взгляд его черных глаз на мгновение странно обжег ее. Он опять словно щупал ее фигуру. От этого становилось не по себе.
Эдиан, выросшую в атмосфере невинности и чистоты, смущал этот хищный мужской взгляд.
Чтобы как-то избавиться от него, она привстала на локтях и села.
— Ну, в саду-то погулять мне сегодня можно? — спросила она.
— Разумеется. Крайне полезное занятие. Если хочешь, вечером могу показать тебе, что там растет, — неожиданно светским тоном сказал Герберт, словно они были на балу, и он приглашал ее прогуляться в парке. Черные глаза лукаво блеснули.
— Боюсь, я предпочту сама изучить флору вашего сада, — ответила Эдиан.
Черные глаза сверкнули снова — на этот раз откровенным гневом. А Эдиан испытала что-то вроде злорадства. Оказывается, его можно задеть, сделать ему неприятно.
Нужно найти то, что доставляет ему небольшой, но противный дискомфорт, и почаще это делать, подумалось ей. Она тут же устыдилась своей мелочности, но все же… Это будет маленькая, но месть.
Может, он не любит, когда рвут листья в его саду? Или не терпит розовый цвет? Узнать бы точно. Тогда в следующий визит портного она закажет себе массу нарядов поросячье-розовых оттенков и будет надевать их всякий раз, как предстоит встреча с ректором!
— Я распоряжусь, чтобы тебе доставили книги из библиотеки. Необходимые учебники, — нейтрально сказал он, оторвав ее от мыслей мести, которые доставляли откровенное удовольствие. — И другие. Какой жанр ты предпочтешь?
