Похоже, дефектов с речью у него нет. Заикается, когда нервничает. Или смущён…
Собрав листы в стопку, Гончар передал их мне:
– Вот, пока немного. Опросили только тех, кто был во дворе. Родителей, – осекся, нахмурившись. – Мать только не смогли. Ей плохо стало.
– Ладно, сержант, разберёмся, – перекладывая одно за другим показания свидетелей, сказала я и кивком указала ему на место. – Посиди пока занятие тебе не найду.
Он нечленораздельно промычал, соглашаясь со мной, и быстренько примостил свою тощую пятую точку на стул. Создал бы видимость работы, но, к сожалению, на только что принесённом столе не было ни одной письменной принадлежности. Так что мой новый помощник сидел, рассматривая причудливые узоры штукатурки на стене, пока в кабинет не пропихнулась Жанна со стопкой пухлых папок.
– Здравствуйте, я…
– Жанна Новикова, – перебила я её.
– Угу, – немного смущённо, мыкнула она, прижав посильнее папки. – Меня…
– Прислали разбирать архивы и бумаги, – снова я договорила за неё.
Девушка кивнула, соглашаясь, и огляделась в поисках свободного места. Такое как раз было возле Гончара. Парень, поняв куда сейчас направится Жанна, нервно задёргал ногой. Благо это было заметно только с моей стороны и смущение сержанта осталось для красавицы не замеченным.
Красавица Жанна Новикова, она же камень преткновения Шумского с Масловым, оказалась обычной провинциальной девушкой. Почему-то моё первое впечатление о ней это «пышная сдобная булочка». Такая, знаете ли, кругленькая со всех сторон девчушка, со щёк которой не сошёл детский румянец. А ещё эти огромные голубые глаза и две белокурые косички с красными ленточками завершали образ наивного ребёнка. И что мужики в ней нашли? Ладно, вон Гончар, как-никак ровесник.
Ровесник… ровесники…
Смотрю на них и понимаю, как я попала! Детский сад! Ей богу, детский сад! С кем мне предстоит работать? Со вчерашними школьникам. Ладно, хоть Шумского сама выбрала, а то, глядишь, мне бы в команду ещё какого-нибудь сопливого определили бы. Хотя… молодо-зелено, а энтузиазма у молодежи с вагон и маленькую тележку.
ЭПИЗОД 1.
Тося… Антонина Георгиевна Маслова. Пять лет. В деле имелась фотокарточка и, судя по дате на обороте, сделана совсем недавно. Точнее, за месяц до того, как пропала девочка. Миленькая топтыжка с огромным бантиком на макушке сидела на коленях у матери, не менее симпатичной женщины лет двадцати пяти, а рядом стоял молодой мужчина в очках обычной наружности. Даже, я бы сказала, довольно интеллигентной наружности. Ну а чего не быть интеллигентом, когда работаешь учителем в школе. С матерью беда. Повариха в заводской столовой. Абсолютно разные, но … любящие друг друга. По лицам видно, что счастливы вместе. И малая улыбается.
Счастливая семья… была счастливая. На сегодняшний день дочь исчезла, мать в больнице, а главу семейства я, скорее всего, как подозреваемого посажу под замок. Меня смущал тот факт, что на момент исчезновения Тоси у Михаила Лясина нет алиби. Со слов самого отчима, он рыбачил. И рыбачил один. Уехал ещё засветло. Свидетелей тоже нет. Подтвердить не кому. О пропаже падчерицы узнал от соседа. Тот примчался на велосипеде к озеру и сообщил, что Тося пропала.
Так получается: некий сосед Добруш Родион Игнатьевич может подтвердить местонахождение Лясина после исчезновения девочки, только вот его алиби здесь и шатается. Я ещё плохо знала город и не исключала, что озеро, на котором рыбачил отчим Тоси, находится где-то неподалёку, если сосед так быстро до него добрался. Пропажу девочки мать заметила около двенадцати дня, а уже в половине первого Михаил бегал по дворам вместе с милиционерами и сочувствующими гражданами.
