Ничего подобного Кдан в своей жизни не видел. Обычный вайшью из небогатой семьи, что ему было знать о великолепии главного святилища Аникора! Он мог разве что слышать о нем от своей гуру и мечтать, фантазировать. Впрочем, все равно его представления выглядели бы слишком бедными и ничтожными по сравнению с истинным великолепием внутреннего убранства Аникора. Остолбенев, паломники восхищенно стояли в проходе, не решаясь войти внутрь. Священный трепет охватил их сердца. Однако, спустя несколько секунд, первое очарование стало растворяться в некоторых тревожных деталях.
Помещение хоть и напоминало райские сады, тем не менее казалось мертвым и молчаливым; здесь не слышались трели сладкоголосых птиц, ветер не звенел золотой листвой, лотосы казались искусственными. К душистым благовониям примешивались и другие, менее приятные для носа запахи, которые настораживали. И если в первую минуту невозможно было обратить внимание на детали из-за роскошества и ярких красок, то потом глаз невольно принимался подмечать жуткие подробности. А здесь действительно имелось то, чему можно было ужаснуться! Кдан медленно перевел взгляд на алтарь, который сам по себе не выглядел удивительно. Но вот жертва, принесенная духам совсем недавно, ужасала, ибо то была не ритуальная еда и даже не животное, но человек! Невиданное произошло в храме, ибо человеческие жертвоприношения никогда не приносились в Королевстве, это строго возбранялось законом. Да, у них, разумеется, была ашвамедха56 – жертвоприношение коня, описанное в Яджурведе57. Однако его могли проводить только раджи.
Жертва безвольно полусидела на алтаре, прислонившись спиной к ритуальному столбу. Монашеское одеяние пропиталось карминовой краской, будто кровью, а гладкое искореженное страданием лицо было смазано жиром. Остекленевшие глаза смотрели прямо на входящих в святилище, и тем страшнее представлялась картина.
Трое паломников испуганно переглянулись между собой: каждый из них совершенно отчетливо узнал в обезображенной жертве своего старого знакомого. Это был Добрый брат. Как только это понимание произошло, в сердца храбрых юношей ядовитой змеей вполз суеверный страх. Хотелось убежать подальше от этого золотого зала, где было совершено убийство, – худшее из всех злодеяний. Еще совсем недавно Добрый брат разговаривал с ними, а теперь вот его нет.
– Пичаль пери! – с откровенным ужасом произнес Софир и зябко передернул худыми плечиками. – Надо бежать отсюда!
Но Кдан и Ваен продолжили стоять на месте, ни на что не решаясь. Сейчас казалось, будто в святилище никого нет, кроме них самих, однако это вовсе не исключало возможности присутствия в золотой роще страшных тварей с вывернутыми ногами.
Если бы Кдан пошел за амритой лишь для себя, он бы, наверное, столкнувшись с подобным ужасом, кинулся бы прочь. Однако для него пути назад не существовало. Он пришел в Аникор из-за матери. И если ради эликсира потребуется уйти в мир духов – он сделает это без промедления, ибо жизнь мамы была для него важнее его собственной. Поэтому Кдан, пересилив страх и священный ужас, медленно приблизился к мертвому человеку, с укором на него глядевшему. Добрый брат как бы безмолвно вопрошал:
«Почему вы оставили меня?»
Думай, думай!
– Я считаю, что Пичаль пери здесь нет, – наконец, уверенным голосом провозгласил Кдан.
– Я согласен с тобой, – неожиданно поддержал его Ваен.
