В поисках императора - страница 18

Он вспомнил последнюю встречу с царем в Царском Селе. Да, они виделись после того, как Германия объявила войну. Это не было сном. Они проговорили примерно полчаса о последних телефонных звонках кайзеру. Нет, это был не сон. Ипсиланти повторял себе эти слова, как заклинание, снова и снова, словно кто-то оттуда, из лагеря, все время спорил с ним и шептал на ухо: нет, нет, ты обманываешь, эти зеленые глаза и бородка с проседью, почти стершиеся из твоей памяти, принадлежат вовсе не государю всея Руси, а кому-то другому.

Шли месяцы, и солдаты Ипсиланти с каждым днем все острее чувствовали, что дорога, по которой они движутся, ведет в никуда, что они снова заблудились, как тогда, до Вахитино. Но где же они? Куда их занесло? Что это за земля?

Как-то вечером офицеры собрались в палатке Ипсиланти для обычного рапорта. Вахитино было оставлено много недель назад, и среди офицеров все больше укреплялось мнение, что пятьсот верст, которые прошли они после этого Богом проклятого места, куда завел их сам черт, не слишком-то приблизили полк к Тобольску.

И все же солдаты шли хорошо. Они не давали повода упрекнуть их в лености или безволии. Примерная дисциплина, такая же идеальная, как и погода, позволила им проделать такой путь, дойти сюда. А вот что значило это «сюда»? Сами офицеры тоже не знали, что сказать по этому поводу, поскольку карты империи об этой бесконечной стране лесов, примыкающей к Оби, молчали. Чистое белое бумажное пространство, ни озера, ни города, ни горной гряды, не говоря уж об узенькой красной змейке железной дороги. Только большие черные буквы С и И, две первые буквы от слова «Сибирь». По карте, составленной в петербургском Военно-географическом институте еще во времена Екатерины Великой, полк находился сейчас здесь, где-то около первой таинственной буквы.

– Князь, неужели мы когда-нибудь доберемся до Тобольска?.. – прозвучал тихий вопрос, когда Ипсиланти склонился с секстантом над картой, чтобы проверить положение полка, примерно обозначенное адъютантом. Он сразу же узнал этот голос, голос Кареля, и, не поднимая головы от своих расчетов, сквозь зубы процедил:

– Господин капитан, я вас не понимаю. Безусловно, доберемся. Все знают, что государь ждет нас там. Прошу вас больше подобных вопросов не задавать!

Слова, как шары, падали в напряженное молчание, которое делало их еще безумнее. Значит, этот человек пытается ломать комедию даже перед теми, кто знал, как начиналась их вынужденная авантюра, их рискованный обман? Может, он действительно сошел с ума? Он больше не хочет знать правды! Хабалов повернулся, чтобы сделать знак командирам второго и четвертого батальонов, а потом и самому Карелю, чтобы тот молчал и дал высказаться ему:

– Князь, простите старого солдата, но нельзя отказывать приговоренному к смерти в последнем желании… Скажите, это вы – тот волшебник, который вызвал весну посреди сибирской зимы? Если это так, мы поверим и всему остальному, что вы говорите!

– Вы непочтительны, полковник! Я вам не позволяю говорить со мной, вашим командиром, таким тоном! Из-за уважения, которое я питаю к вашим боевым заслугам, я сделаю вид, что ничего не слышал. Если бы мы сейчас были в штабе верховного главнокомандования, я бы этого так не оставил.

«Но мы-то не в штабе», – подумал старый полковник, глядя на походный столик для военных карт, на котором уместились рамка с портретом императора, серебряный подстаканник с гербом, хлыст с рукояткой из слоновой кости, ручки, компасы, секстант – все эти напоминания о цивилизации, такой непреодолимо далекой от этих мест, куда их занесло. От мест, где на дорогах, запорошенных снегом, не оставалось ни колеи от колес, ни следа от сапог, чтобы подтвердить, что есть еще в мире что-то прочное и постоянное – столица, верховное командование, императорские войска.