В поисках императора - страница 7

В это время полковник докладывал городскому голове о том, в чем нуждаются его солдаты.

Время военное, и Иван Александрович сам прекрасно понимал, что без лошадей, сена, одежды и пищи солдатам не обойтись, даже если их придется добывать принудительным путем. «Ох, уж этот проклятый телеграф, – думал он про себя. – Если бы не поломка, можно было бы попросить инструкций у начальства. Надо ж было Преображенскому полку во всей Сибири выбрать именно наше забытое Богом Вахитино».

Закончив доклад, князь Ипсиланти попросил немедленно связаться с Петроградом.

– Каким образом, князь? Телеграфной связи у нас нет.

– Вы шутите, господин Тягунов?! А те телеграфные столбы, что мы видели вдоль дороги?

– Столбы-то, ваше превосходительство, имеются, да вот связи нет уже несколько месяцев. Где-то оборвалась линия, и починить ее до лета нет никакой возможности.

Тяжелое молчание воцарилось в просторном кабинете вахитинского городского головы. Слышалось лишь поскрипывание под грузом бумаг, хранившихся после всех его предшественников, старых стенных шкафов, источенных древесным жучком.

Все двадцать офицеров Преображенского полка замерли, словно окаменев, и у милейшего Ивана Александровича мурашки побежали по спине: так они походили на статуи, на безжизненные могильные памятники. «Что тут такого, что телеграф не работает? Золотые вы мои, да он уже много месяцев не работает, и никто пока не умер. Все идет своим чередом, царь наш батюшка в Санкт-Петербурге, городской голова, слава Богу, на месте, ссыльные не буянят, курицы несутся, младшая дочь у Бориса трех близнецов родила… Вот зима кончится, придет лето и все наладится. И зачем им этот телеграф?»

Князь Ипсиланти смотрел застывшим взглядом в окно на избы, наполовину занесенные снегом, и до боли сжимал пальцы рук, сомкнутых за спиной. «Значит, сам черт завел меня сюда, – думал он. – Почему мы оказались именно в Вахитино? Один слепой наткнулся на другого. Этот городишко так же погружен в неизвестность, как и мы. Добрались наконец-то до второй половинки одного и того же яблока! Ты ждал нас, глупый городишко, и вот мы явились. Я вел их сюда на верную гибель почти год, от двух тысяч солдат осталась лишь половина! Теперь или мы станем твоей смертью, или ты нашей…»

Он медленно повернулся и, глядя мертвым взглядом куда-то поверх голов, проговорил:

– Господа, я решил продолжить поход через пятнадцать дней. Царь не может обойтись без Преображенского полка! Мы пойдем на запад и доберемся до Европы. Возможно, нам повезет, и мы встретим по пути город, в котором телеграф работает. – И он посмотрел прямо на Ивана Александровича.

«Да он не в себе, – подумал городской голова. – Для нас их уход – благословение Божье, а для них – верная смерть».

Командующий первым батальоном седой полковник Хабалов нарушил молчание и обратился к Тягунову:

– Ваше благородие, какие последние новости были из Петрограда, когда телеграф еще работал?

– Беспокойные, сударь мой, беспокойные! Что-то передавали о беспорядках, о том, что царь в Тобольске… Бессмыслица какая-то!

Князь Ипсиланти резко повернул голову:

– Что вы сказали? Царь в Тобольске?

– Да, князь, было одно сообщение в конце лета, такое путаное, связь то и дело прерывалась. Я понимаю, что дело это невозможное, но информирую вас по долгу своему, – ответил Иван Александрович.

– Что вы можете знать о том, что для нашего государя возможно, а что нет? Почему вы полагаете, что его императорское величество не может посетить своих сибирских владений? В прошлом году я был приглашен к нему на завтрак по случаю годовщины создания нашего полка, и его величество удостоил меня чести знать, что хотел бы посетить эти края и что после поездки на западный фронт собирается прибыть за Урал. Он на самом деле там, в Тобольске, наш царь! Господа офицеры, государь нуждается в нашей помощи! Извините за то, что придется провести заседание штаба в вашем доме, господин Тягунов.