Я оттопырила большой палец и повернула его вниз. Одна из женщин тихонько заплакала. Ей стала вторить вторая.
Я не знаю, чем закончилась эта группа, меня вызвали к доктору Кейну. Когда Анна услышала имя доктора Кейна, она очнулась, подняла на меня горящие безумием глаза и прошептала одними губами:
– Memento! Est dementia! Abyssus dementia abyssum! Memente anime!
Холодок пробежал по моей спине. Анна предупреждает меня о каком-то глубоком безумии и просит помнить о душе. Но ведь я не безумна! Что мне может сделать доктор Кейн? Я здесь ненадолго. Составят заключение, что я здорова, и вернут в тюрьму.
Мне не нравились эксперименты доктора Кейна, я хотела отказаться от участия в них и накануне сказала об этом медсестре. Доктор ожидал меня в своем кабинете.
– Почему, Софи? – сразу начал он.
– Вы про эксперимент? – переспросила я. – Просто не хочу.
– Это неразумно, Софи. Подумайте логически!
Доктор Кейн явно нервничал. Его напор смущал меня. Я покачала головой.
– Я не буду ничего объяснять. Вы не втянете меня в эту игру, док. Я просто отказываюсь. Имею право. Ведь так?
Доктор Кейн улыбнулся. Но улыбался только его рот. Глаза были напряжены.
– Софи, вы помните, в чем вас обвиняют?
– В убийстве, но…
Дальше я не стала говорить. Это же клиника, а не суд, и здесь всем безразлично, убивала я Тома или нет. Для этих людей важно только, насколько я вменяема.
– Но вы не убивали, – продолжил за меня доктор. – Так?
– Я не убивала, – эхом повторила я и вдруг почувствовала, что мысли в голове стали вязнуть. На вытянутой руке доктор Кейн держал блестящие карманные часы на серебряной цепочке. Часы крутились. Время начало замирать. Краски поблекли. Кресло стало невыносимо мягким, и я проваливалась все глубже…
Я встряхнула головой, отгоняя наваждение, вылезла из кресла и подошла к окну. Там светило яркое солнце, играя на зелени деревьев, и краски постепенно вернулись.
– Вы хотите меня загипнотизировать? – спросила я, не отрывая взгляда от окна.
– Ты что-то об этом знаешь?
Я не спешила поворачиваться.
– Читала. У доктора Келли много книжек на эту тему.
Я все-таки повернулась к доктору Кейну, но отходить от окна не спешила. Только теперь я заметила, что и здесь окно забрано решеткой, как в тюрьме.
– И там было написано, как можно избежать суггесивного воздействия.
– Суггестивного, – поправил меня доктор Кейн и тут же похвалил: – Разумно. А ты знаешь, что вся твоя дальнейшая судьба зависит от меня? От того, какое заключение я о тебе напишу.
– Я надеюсь, что честное, – сказала я.
– Без вариантов, – развел руками доктор Кейн. – Но ты должна мне помочь.
– И когда я попала к вам в должники?
Я вспомнила, чему меня учила доктор Келли, и говорила спокойно и уверенно.
Тон доктора Кейна вдруг переменился.
– Когда попала сюда, девочка. А отсюда только две дороги: в тюрьму или в клинику. И в клинике тоже два варианта, – голос доктора Кейна стал вкрадчивым, – или ты сотрудничаешь со мной или всю оставшуюся жизнь проведешь в смирительной рубашке. Видишь, я даю тебе выбор!
Доктор Кейн убрал часы в карман.
– Тогда я хочу в тюрьму, – сказала я. – Посижу, подумаю над своим поведением, заслужу условно-досрочное…
Тут я блефовала. На условно-досрочное надежды не было.
Доктор Кейн откинулся в кресле.
– Ты не выйдешь отсюда никогда.
В этом противостоянии доктор Кейн победил. Договоренность с ним была такая: Он воздействует на меня своими лучами или вибрациями (я так и не разобралась в этой физике), а я рассказываю ему все свои ощущения. Все, вплоть до самых незначительных. Мы договорились, что будет всего 5 сеансов и если мне не понравится, я всегда смогу сказать «хватит». Доктор Кейн гарантировал, что мне не будет ни больно, ни страшно.
